Теперь закон Московитов утвержден огнем и сталью;Когда придете на их острова – котиков вам не видать.
Пока я вспоминал об этих, как нельзя более актуальных сегодня геополитических параллелях, лодка с женщиной подошла к берегу и хозяйка вытащила на берег огромную рыбину – кижуча, которым нельзя было не залюбоваться. Первым движением моим было достать деньги и попросить продать мне эту рыбину, которую прямо здесь, при мне выловили, отбив у проказницы нерпы…
А потом я начал считать: «6 часов до поезда – 12 часов поезд – 6 часов до самолета – 9 часов самолет – 2 часа до дома». Не доживет. Так и погибла моя мечта о большой рыбе. Ее сестер я, конечно, прикупил на рынке в Южно-Сахалинске вместе с икрой, гребешками и всем прочим, чем обычно запасаешься, улетая с Сахалина, но надо понимать: прилетев оттуда на Большую землю, ты воспринимаешься знакомыми, как вернувшийся с другой планеты с инопланетными сокровищами.
Норвежский лосось, канадский омар, французские устрицы – оказались гораздо ближе для нас, чем курильская икра, камчатский краб, сахалинский лосось.
Огромные биоресурсы Дальнего Востока практически не доступны для большей части наших потребителей. На свете нет ничего вкуснее добытой на Курилах в море (а не на нересте в реке) курильской икры или свежесваренного сочного краба. Но 90 % из нас знают об этом из рассказов редких побывавших на месте счастливчиков.
Иногда хорошие дальневосточные рыбные бренды выходят на общероссийский рынок, но почти сразу же их скупают московские инвесторы, которые быстро подсчитывают, что проще под маркой «камчатская икра» продавать неизвестно где произведенное не пойми что, чем действительно везти икру с Камчатки.
На днях Владимир Путин заговорил на госсовете о субсидировании дальневосточных рыбопроизводителей, чтобы они смогли выйти на рынок Европейской России. Субсидии производителям – дело хорошее. Но прежде всего необходимо решение транспортной и административной проблем.
Сегодня вывезти дальневосточные морепродукты в сколько-нибудь товарном количестве и с сохранением главного их качества – свежести в Европейскую Россию попросту нереально. Понятно, что невозможно надеяться на появление между Москвой и хотя бы Хабаровском скоростных железнодорожных магистралей. Но нет и по-настоящему развитого товарного авиасообщения. Аэропорты работают на пределе мощностей и связаны погодой.
Даже на нефтегазовом Сахалине только теперь приступают к созданию сети асфальтовых дорог, которая свяжет север и юг острова. Ждать строительства мостового перехода на материк там уж и устали надеяться. Впрочем, и этот мостовой переход в экономическом смысле окажется дорогой в никуда – мостом к столь же неразвитой транспортной инфраструктуре Приамурья. Разумеется, в выигрыше оказывается тот, кто ближе.
Япония получает не только продукцию своих рыболовов, вылавливающих всё живое в нашей экономической зоне с помощью дрифтера – «стены смерти». Япония получает и львиную долю продукции наших рыболовов. Просто потому, что, кроме как в Страну восходящего солнца, везти эту продукцию некуда.
Сахалин – остров миллионеров. Но все эти миллионеры – подпольные, поскольку их бизнес – контрабанда рыбы и морепродуктов в Японию – категорически не предполагает легализации. В последние годы наши методы борьбы с контрабандой стали более жесткими, но по-настоящему искоренить ее не удастся, пока дальневосточным рыболовам не откроется серьезный рынок в России, сравнимый по объему с японским.
Пока транспортные возможности для Дальнего Востока не созданы – нужны не столько субсидии (фактически это окажется субсидированием японского рынка), сколько облегчение налогового и административного пресса, истребляющего всякое желание связываться с легальным выходом на российский рынок. Но главное – это строить дороги, запускать новые аэропорты, восстанавливать железнодорожные линии, продумывать технологии ускорения прохождения Севморпути. Другими словами, всеми силами ускорять прохождение товаров, для сохранения качества которых каждый час имеет значение.
Русская кухня традиционно была рыбной. Строгие постные ограничения, накладываемые православием, оставляли рыбу, икру, «черепокожных» крабов, креветок и моллюсков единственной утехой. А потому русский рыбный стол был всегда чрезвычайно богат и прихотлив. Царь-рыбой Европейской России был осетр (который теперь с таким трудом и с помощью строгих запретов приходится восстанавливать), но, оказавшись на берегах восточных морей, русские люди быстро полюбили тамошние морские дары.
