и не обидятся. И третье, каждый из «одумавшихся» должен подписаться под обещанием продолжать работать на Инспекцию и после освобождения из лагеря.
Впрочем, мой источник, крот В., неожиданно сбежал в Румынию. Это значительно взволновало здешнюю Инспекцию, так как В. был одним из важных винтиков в ее машине… До бегства он работал в женском лагере «Рамское болото». Перед его побегом мы встретились с ним в кафе, и он мне рассказал все об организации и назначении концентрационного лагеря, не упоминая о своих планах. После скандала, вызванного его перебежкой на сторону противника, лагерь расформировали, а женщин перевезли на какой-то остров в Адриатическом море напротив Голи-Отока. Предполагаю, что название этого острова – Свети-Гргур.
Рыболов
Расшифровано 12 марта 1951 L. M.
* * *
Инспектору
Любивою Джукичу
Борислав Танкосич с четверга снова в Петровой яме. С тех пор как он в начале года из нее вышел, Танкосич каждую ночь дежурил возле «очка» в клозете, за исключением того месяца, когда болел тифом и провел его в больнице. После возвращения он еще семь дней лежал в бараке, а потом был снова отправлен назад в яму. Решение вернуть его туда было принято без вас, на основании личного распоряжения Омера Пашича.
Как староста по комнате я обычно не присутствую при разговорах, которые с «бандой» проводит в моей комнате Пашич. Я жду снаружи возле двери, пока он закончит. Между тем в среду вечером мне было приказано явиться и привести с собой еще двух человек. Я позвал Танкосича, который из-за болезни был временно освобожден от обязанностей дежурного, и Милорада Айдича, который был под бойкотом, так как во время акции «теплого зайца» избегал бить бандитов да и вообще все время вел себя весьма уклончиво.
Когда мы вошли в помещение, то увидели там Омера Пашича и еще одного боснийца, они как раз заворачивали в одеяло какое-то тело. Было ясно, что речь идет о покойнике, а судя по лужам крови и калу на полу, как раз рядом с ним, этот человек был убит именно в моей комнате. Позже я узнал, что это был Милован Чулафич, который в тот день упал на стройплощадке и был обвинен в симулировании. Пашич на нас даже не глянул, просто приказал Айдичу и Танкосичу отчистить пол. Айдич тут же принялся за дело, Танкосич, однако, так и остался стоять неподвижно. Я принялся кричать на него, но он не выказал намерения взяться за работу.
Тогда Пашич подошел к нему и спросил, миролюбиво, чего тот ждет. Танкосич продолжал молчать. Тогда Омер ударил его довольно сильно и спросил не захочет ли он теперь взять в руки щетку. Тот продолжал молчать. Тогда Пашич ударил его еще несколько раз, но так как Танкосич все время стоял неподвижно, Омер наконец сказал: «Сейчас ты с легкостью отправишься назад, в Петрову яму!» Танкосич посмотрел на него и произнес: «Нет проблем». Пашич растерялся, поведение Танкосича было ему непонятно.
Затем между ними вдруг начался странный разговор, который я попытаюсь пересказать по памяти. Омер сказал: «Я осужден на смерть. Но мне и моим людям предложено заработать себе жизнь. Как нам этого достигнуть? А так, что мы перевоспитаем и тебя, и таких, как ты. У нас нет другого выбора. И мы будем пытаться сделать это до тех пор, пока вы не склоните головы, не упадете на колени и не сдадитесь. Если этого не случится, то каждый, кто не будет перевоспитан, не будет и оставлен в живых. А если по какой-то случайности выживет, то тогда нам, задачей которых было перевоспитать его, жизни больше не будет».
Танкосич на это ответил: «Жизнь как таковая не представляет собой ничего, если в ней нет хоть какого-то смысла. То, что ты и твои приспешники ради собственного спасения поубиваете других, не даст вам ничего, кроме голого биологического существования, и вы рано или поздно столкнетесь с полной его бессмысленностью».
За это Пашич ударил его еще раз, на этот раз пряжкой от ремня, и Борислав без сознания рухнул на пол. Тогда Омер приказал Айдичу, чтобы тот вместе с боснийцем вынесли из помещения труп, а мне велел помочь перенести Танкосича в Петрову яму. Я сказал ему, что такое распоряжение может дать мне только инспектор, в ответ на что Омер въехал мне кулаком прямо в лицо.
Когда мы дошли до ямы, Пашич наклонился над каменной загородкой вокруг Петровой ямы и крикнул тем, кто был внизу, что сейчас к ним прибудет новый слуга Сталина. Из глубины ямы раздалось скандирование: «Смерть Сталинским прислужникам, смерть Сталинским прислужникам!» Часовой включил тусклый фонарь и открыл входные ворота стены. Пашич толкнул Танкосича по узкой лестнице которая вела вниз. Тот скатился на дно ямы, где его уже ждала группа из десятка заключенных. Скандируя слова поддержки, обращенные к Тито и КПЮ, они встали строем. Осыпая Борислава ругательствами и плевками, пинали его ногами, а он пытался приподняться, но это ему не удавалось.
Пашич, стоявший наверху, возле загородки, распорядился сделать паузу и приказал Танкосичу пересмотреть свои политические взгляды и присоединиться к тем, кто это уже сделал и тем самым выбрался на правильный путь. Однако Танкосич сидел на земле и молчал. Омер крикнул ему, что если тот хочет когда-нибудь отсюда выйти, ему следует открыто показать, что он изменился. Танкосич в ответ на это крикнул: «Да здравствует Сталин! Долой ревизионистскую банду Тито!» Тут свет погас, и я услышал, как все по очереди его бьют.
Уважаемый товарищ инспектор, прошу вас объяснить мне, каковы полномочия Омера Пашича. Потому как я не знаю, должен ли слушаться его или нет. Его поведение, так же, как и поведение его людей, стало непредсказуемым; они в определенном смысле представляют собой службу внутри службы. Я в качестве старшего по комнате имел задание выполнять ваши распоряжения, а теперь вдруг появились какие-то люди, которые раздают приказы и при этом еще издеваются надо мной.
Никола Булатович,
старший по комнате
S. F. – S. N.
* * *
Суббота, 21 марта
Сегодня произошло нечто такое, что вселило в меня луч надежды. Нас с Драгицей поставили на переноску камней для строительства причала на Свети-Гргуре. Там, в море, на страшном холоде работал один словенец, Радо. К счастью, у него была прорезиненная одежда и он не замерзал в воде, которая была чуть-чуть теплее нуля градусов.
Во время перерыва на отдых мы с Драгицей начали разговор с ним. Поблизости никого не было, так что нам удалось несколько минут свободно поговорить. Я попросила его разузнать, нет ли на Голи-Отоке моего