день в джинсах, сапогах и плотной куртке на серую толстовку. У входной двери и в кузове пикапа лежали припасы. В последнюю минуту она решила взять и палатку, на случай поломки машины, или если их квест затянется на несколько дней.
Она с облегчением увидела, что костюм он оставил дома и оделся более подходящим образом, в джинсы и фланелевую рубашку. Может, слегка перестарался, но все же постарался. Те, кто привык носить костюмы, никогда не выглядят довольными в повседневной одежде.
— Палатка? — спросил он.
— Я усвоила это от отца, а он научился у своей матери. Если направляешься в пустыню — запасись всем на несколько дней.
Он взял палатку, а она достала из фургона лопату, длинный железный прут для зондирования почвы и металлодетектор.
— Однажды у меня сломалась машина, и мне пришлось идти пешком сорок миль. Это не так тяжело, если есть все необходимое.
— Я всегда считал, что не следует отходить от машины.
— Обычно это лучше всего. Я прождала сутки, прежде чем уйти. Если бы у меня не было припасов, я бы, конечно, никуда не ушла.
Они загрузили снаряжение в его внедорожник, где уже лежали его вещи, в том числе лопатка и запас воды. Она захлопнула борт своего грузовика и сходила в свою хижину за последним предметом. Картой со стены. Снаружи, пользуясь безветрием, она развернула карту на капоте машины.
— У вас с собой рисунок отца? — спросила она. — Давайте попробуем что-нибудь найти.
Дэниел положил схему Бена на угол карты.
Тем, кто не знает этих мест, разобраться было бы сложно, но она быстро узнала ориентиры и указала их на карте. Теперь, когда первый шок прошел, она увидела, что рисунок на самом деле достаточно подробный.
— Мы вот тут, рядом с Джошуа-Три. А это, — она показала на красный крестик, — совсем близко. Часа за три доберемся.
— А тут что за место? — Он показал на маленький квадратик.
— Это дом моей бабушки. Видимо, в качестве ориентира, как горные хребты и прочее. Я обыскала этот район тщательнее, чем другие, но безуспешно.
Но ее неудачи вряд ли что-то доказывали; пустыня умела стирать все следы, иногда за одну ночь. Кроме того, отец мог не захотеть прятать тела так близко к дому.
Дэниел сел за руль, и они покатили на восток от Джошуа-Три по шестьдесят второму шоссе, через Твентинайн-Палмс. Потом они несколько раз поворачивали на узкие асфальтированные дороги, в конце концов сменившиеся грунтовыми, а вокруг под сияющим небом тянулись заросли амброзии, мескито и колеогине, уходя к далеким горам за сотни миль отсюда.
— В пятидесятые годы, когда здесь раздавали участки, все дороги были такие, — сказала Рени, держась за ручку над пассажирской дверью в ожидании следующего толчка и думая, сколько еще подождать, прежде чем попросить Дэниела ехать помедленнее. Городские водители имеют привычку слишком резво гнать по пустынным дорогам, не в состоянии перестроиться на гораздо более медленную езду.
— Надеюсь, вы захватили свой спутниковый телефон, он может понадобиться, когда сломаете ось.
Дэниел быстро затормозил, подняв тучу пыли.
— Хотите вести?
Никакого раздражения или недовольства в голосе. Просто осознание своих недостатков.
— Похоже, это будет практичнее.
Теперь она вела машину, а он прокладывал курс по ее карте. Иногда она притормаживала, и они склонялись голова к голове, ориентируясь, прежде чем ехать дальше. По пути они перекусывали, пили воду и слушали музыку. Вкусы у них местами совпадали. Рени представила себе диаграмму из двух кругов, пересекающихся на тридцать процентов. Впрочем, ее это не волновало: ей трудно было сосредоточиться на чем-то, кроме достижения цели. В отличие от него, вкусовые и слуховые ощущения ее не слишком интересовали.
— Не хотите рассказать, почему вы ушли из ФБР? — спросил он в какой-то момент.
К этому вопросу она была готова, однако еще не решила, сколько готова рассказать едва знакомому человеку.
— У меня начала развиваться паранойя относительно нескольких коллег, — ответила она, остановившись на смягченной версии. — Думаю, то, что случилось с отцом, подорвало мою веру в людей. — Помедлив, она добавила: — Особенно в моего напарника.
— Вы уверены, что ошиблись? Может, это не паранойя?
— Думаю, он хороший парень. Дело вот в чем, — и это знают только мои врачи и моя мать…
Полное признание. Подумав, она решила, что ему тоже следует это знать.
— Был момент, когда он выглядел кем-то другим. И я говорю не просто о внешнем сходстве. Однажды вечером мы попали в опасную переделку, пистолеты наготове, и его лицо вдруг превратилось в лицо моего отца, и я едва не выстрелила в него.
Он застыл.
— Ого.
В односложном ответе прозвучало сочувствие, вынудившее ее заморгать, чтобы пустыня снова обрела очертания.
— В тот же вечер я легла на обследование в психиатрическую клинику. Пробыла там неделю, а потом позвонила матери. Она прилетела за мной и увезла домой, в Калифорнию. Это было три года назад. Так что теперь вы знаете, с кем имеете дело. Если хотите отказаться от моей помощи, я пойму.
— А с кем-нибудь еще такое бывало?
Отличный вопрос. Логичный вопрос.
— До такой степени — никогда. Я никогда не галлюцинировала ни до, ни после.
— Очень похоже на классическое ПТСР[9].
В его голосе снова звучало сочувствие. Понимание. Столько копов страдало ПТСР и не получало помощи. Он и сам мог быть одним из них. Покажите полицейского, у которого на душе нет никакого груза, и сразу станет ясно — или новичок, или ему не стоит быть полицейским.
— Классифицируется как хроническая травма. — Она подкрутила кондиционер и направила струю воздуха себе в лицо. — Я работала над тем, чтобы задавить свою паранойю, проецировать покой, воспринимать людей такими, какими они кажутся, или попросту избегать их. Старалась не вглядываться, не копаться в деталях. Сосредотачиваться на фактах. Факты дают нам то, что нужно, без всякой окраски и двусмысленности.
— Я и сам стараюсь больше опираться на факты, — сказал Дэниел. — В убойном отделе мы постепенно отказываемся от старого фэбээровского метода профайлинга, из которого в свое время сделали такую сенсацию.
— Я сама его преподавала, но первая готова признать, что это крайность. — Переход к знакомой теме успокоил Рени. — Слишком большой упор на интуицию. Для нее, конечно, тоже есть место, но пренебрегать логикой и полагаться лишь на инстинкты опасно. Логику никогда не следует игнорировать, а интуиция может сыграть дурную шутку. Скажем, перед тобой преступник, красивый и разговорчивый. Выдает себя за монтера, стоит у тебя в дверях, сто процентов обаяния, а сам осматривается, чтобы понять, есть ли еще кто дома. Ты видишь этот
