а депутата не было. Один из операторов пожаловался на голод. Хорошо, что думский буфет работал, и он там перекусил. Наконец она приехала – тонкая, быстрая и изящная. Было около девяти часов вечера. Извинилась за небольшое опоздание (почти на четыре часа). На неё надели микрофон-петличку, она села за стол на своё рабочее место. За её спиной, на подоконнике, на фоне закрытых жалюзи стояло несколько икон в оправах.
Перед тем, как начать съёмку, Юра попросил его коллег выйти из кабинета. Они вышли. Орлинский попросил Наталью Владимировну не видеть в нем «врага-журналюгу», а поверить ему, что программа будет добрая и позитивная. На что Поклонская сосредоточилась, немного подумала и, глядя прямо в глаза ведущему, твёрдо сказала:
– Я душу свою вам раскрывать не собираюсь!
Юрий улыбнулся и ответил, что это правильно и он не собирается лезть в душу, причём не только ей, но и кому-либо другому. Формат программы не тот.
Съёмка прошла замечательно, без напрягов, и программа получилась действительно добрая и красивая. Она понравилась всем, и депутату Поклонской тоже. Потом было ещё несколько съёмок, поздравления с праздниками, посещение музея-квартиры Булгакова. Даже собирались слетать в Красноярск и Магадан, но, увы, не сложилось. Наверное, и к лучшему. Значит, не судьба. Может, когда-нибудь позже Наталья Владимировна всё-таки посетит Сибирь и Крайний Север.
«Няш-Мяш» – прозвище, наверное, не совсем подходящее для Поклонской. Внешний вид, конечно, да, подходит. Но то, что у неё скрыто за милым и очаровательным фасадом с большими глазами, не у каждого мужика имеется – стальной стержень её воли и характера. Поступки, которые она совершала, возможно, были не всеми поняты, но она их совершала и за них отвечала, а не перекладывала ответственность на кого-то другого. Не изворачивалась, как это делают прожжённые ужи-политики на сковородках, не искала виновных, что в этом прогнившем насквозь механизме чинуш не приветствуется. У них же это любимая игра – найди виноватого. Можно не одного, можно и целую страну, и континент, и прошлое, и очень далёкое прошлое, и даже своих предков и коллег – руководителей прошлых времён, понастроивших фабрик и заводов, больниц, гидроэлектростанций и первыми пославших человека в космос. Это же они виноваты, что оставили после себя то, что можно украсть, разрушить, распродать. Искусители!
Не прижилась среди них Поклонская. Напугала коллег больше чем ВОЗ ковидом – 19! То она с коррупцией борется в Думе, да так, что со страху комитет, где она борьбу с жуликами начала, быстренько расформировали. То фильм режиссёра Учителя про Николая Второго ей не понравился. Орлинский, когда брал у неё интервью, даже не спросил про это ситуацию с фильмом. Её спрашивали все. А ему это было неинтересно.
Словом, оказалась Поклонская алмазом, который оказался не по зубам нынешним политическим ювелирам. Его не получилось обработать, сделать из него бриллиант да посадить в колечко, чтобы надеть на палец. Не поддаётся огранке этот минерал! Ну, по крайней мере, пока не поддаётся. Может всякое произойти и многое поменяться. Человек ведь, как показывает жизнь, может и сам себя «обстругать» и «подогнать», без чужой помощи, под любой механизм, и спокойно работать, для души, что называется. Или же встроиться в систему и вертеться там, пока сам не покроется ржавчиной, как и все винтики и шестерёнки вокруг него. Зато это спокойно и, как считают некоторые, достойно – вращаться в системе, где не бывает виноватых. Так с часами бывает: циферблат новый, красивый, блестящий, все в восторге, а внутри прогнивший механизм, труха и плесень. А хвастаться на весь мир можно: во какие они у меня! Им тыщу лет, а они на ходу. А крышку открыть страшно: откроешь, воздух свежий попадёт, свет солнечный – и всё! Неси их помойку, новый механизм нужен!
Поклонская даже в художественном фильме снималась – в роли самой себя, в эпизоде. Но потом кадры с ней вырезали. Федеральные СМИ перестали к себе в гости звать, и, если бы не социальные сети и личная инициатива Натальи Владимировны, то могли и в забвение почётное отправить. Живи и радуйся жизни! Но всё же заслуги у Поклонской немалые, и недавнее назначение Послом в Кабо-Верде тому доказательство. Пусть на родину Акулы-Каракулы и Бармалея, если по Корнею Чуковскому, но должность высочайшая и достойная – представлять свою страну на чужих берегах. Но потом и у самой Натальи Владимировны изменились обстоятельства, и «наверху» поменялась точка зрения у тех, кто пытался назначить её на эту почетную должность. И это понятно. Она тут нужней на любом посту, потому как всегда за людей и для людей.
За время работы с Поклонской Орлинский и его друзья прониклись уважением к Наталье Владимировне ещё и по ряду причин, связанных не только с её профессиональной деятельностью. Когда она была депутатом Государственной Думы, Орлинский как журналист брал у неё несколько интервью для телевидения и «Людей и новостей», присутствовал на её встречах с людьми – видел в её глазах и искреннюю радость, если удавалось помочь, и печаль, если что-то не получалось. Одних помощников у неё поменялось за короткое время несколько человек, потому как график работы был бешеный. Запросы, звонки, встречи, изучение проблем, приём граждан – на личную жизнь совсем мало времени. Депутатом она была честным и добросовестным. Случались у неё и ошибки, но она всегда их признавала и не стеснялась этого, а простой человек в ней реально видел защитника и верил ей.
Некоторые особо гнусные коллеги Орлинского пытались у него узнать что-то о личной жизни Натальи Владимировны. Ответ всегда был один – короткий, жёсткий и нецензурный. Эти помойные коты от СМИ, изворотливые, хитрые и подленькие, рыщут и вынюхивают что-нибудь «горяченькое», чтобы сделать из этого сенсацию, иногда рискуя получить в наглую морду. Некоторые всё-таки усвоили, что к нормальному мужику с такими вопросами лучше не лезть. Это может быть травмоопасно, как в случае с Орлинским. Он вполне мог перейти от слов к делу, и не-которые шёпотом рассказывали истории о том, как и кто пострадал за свой вонючий язык и свой нездоровый интерес. Но это легенды, Юра никогда не марал о них руки. У них своя жизнь, у нормальных людей своя. И тратить на них своё время – непозволительная роскошь, как гласил один из личных принципов Орлинского.
Ещё его батя ему говорил: никогда не вини кого-то, люди разные бывают, не хочешь общаться – не общайся, уходи сам. Лучше потратить время на дорогу к другим людям, чем тратить на тех, кто
