никто из них не может быть назван обычным ребенком, ребенком «без свойств»…
– Маленькая Мерседес давеча попеняла мне, что я до сих пор не обзавелся потомством, – сказал Кратов. – И я уж было призадумался. А теперь вижу, что бог меня оградил.
– Не выдумывайте, Константин, – строго сказала Кендра. – Если у вас есть желание, есть верная и любящая женщина, послушайтесь умного совета Мерседес. А уж мы вам поможем. Зачем же еще нужны учителя?
– Уж вы поможете, – проворчал Кратов.
Не знаю, что за люди здесь.
Но птичьи пугала в полях –
Кривые, все до одного![3]
– Наденьте очки, – посоветовала Кендра. – Лес темный…
– Ни к чему, – сказал Кратов. – Я хорошо вижу в темноте.
И тут же, споткнувшись, едва не въехал носом в шипастые плети какого-то кустарника.
– Ах, да! – насмешливо фыркнул Ольгерд. – Очень сильные инструкторы.
Кратов смолчал. Он стоял в самом начале знакомой уже тропинки и озирался.
– Ну что? – спросила Кендра.
– Пока спокойно…
– У нас же есть фонари, – проворчал Ольгерд.
– Обойдемся, – сказал Кратов. – Лучше включите сканер.
– Толку от него, когда кругом деревья…
– Вот что, – проговорил Кратов. – Пойду-ка я впереди. А уж вы – следом, шаг в шаг и без лишнего шума.
– Это всего лишь лес, – попытался протестовать Ольгерд. – Его давно обезопасили и… гм… выхолостили.
– Мы попытаемся, – сказала Кендра. – Но не ждите от нас большого проворства…
– Хотя было бы лучше, если бы вы подождали меня на опушке, – заметил Кратов с сомнением.
– Еще чего! – возмутился Ольгерд. – Это вам не какая-нибудь дикая планета. Это наш остров и наш лес. И в нем заблудилась наша девочка.
– Рисса не заблудилась, – сказал Кратов. – Она же телепат. Она шла в сторону Фермы. И вдруг что-то почувствовала. Заинтересовалась. Повернула к лесу. И…
– И? – напряженным голосом спросила Кендра.
– И оказалась в лесу, – закончил Кратов.
– Договаривайте же! Что все это значит?
– Это значит, что скоро мы ее найдем, – отрезал Кратов. – И больше ни черта это не значит. Если только вы не дурите мне голову с этим вашим островом.
– Мы не дурим, – промолвил Ольгерд. – Честное слово, доктор Кратов. Просто… я вдруг засомневался, всё ли мы сами знаем об этом острове…
Кендра, замыкавшая процессию, вдруг поднесла к лицу браслет, что-то негромко сказала и выслушала ответ.
– Что там, Кенди? – спросил Ольгерд. – Может быть, Рисса нашлась?
– Нет. Я запросила у учителя Тонга наши координаты. Он их сообщил. И еще…
– Ну, ну!
– По его словам, мы движемся прямо на значительное скопление «живых душ». Как будто обезьяны со всего леса решили собраться в одном месте.
– Зачем обезьянам это делать? – изумился Ольгерд.
– Разумеется, незачем. Потому что никакие это не обезьяны.
– Да? И кто же это?
– Я не знаю, – ответила Кендра, и голос ее предательски выдал тревогу.
– Мне это не нравится, – раздельно произнес Ольгерд. – Ох, как мне это не нравится. И знаете что? Напрасно мы не взяли оружия.
– На Ферме оружия нет, – сказала Кендра.
– И это тоже напрасно…
– Послушайте, – нарушил молчание Кратов. – Мне все происходящее не нравится еще больше, чем вам. Но я могу обойтись без оружия. Так что поворачивайте-ка назад…
– Идите к черту, Кратов! – раздраженно откликнулся Ольгерд.
– Ладно, – сказал тот. – Но не вздумайте проявлять чудеса героизма. Вы, учитель Бжет… Тшеч… Ольгерд, отвечаете за госпожу Хименес. Если что не так, падайте ничком и прикрываете ее своим телом.
– С удовольствием! – нервно хихикнул Ольгерд.
– Что вы намерены предпринять? – быстро спросила Кендра.
– Уж найду что, – проворчал Кратов. – Что сказал Тонг, далеко ли до них?
– Метров триста… Вы думаете, Рисса у них?
– Ничего я не думаю…
Лес оживал. Бормотал невнятные угрозы на одной басовой ноте. Над головами людей с сухим шорохом метались летучие мыши. Из непроглядной тьмы доносились неясные вздохи и хруст раздвигаемых ветвей.
Что-то глухо и влажно заскрипело.
Кратов предостерегающе вскрикнул и попятился, тесня своих спутников раскинутыми руками.
Огромное старое дерево, путаясь распяленными сучьями в густой сетке лиан, плавно улеглось поперек тропинки перед самым его носом.
За его спиной Ольгерд со свистом втянул воздух в легкие.
– Не пора ли прикрывать телом?.. – прошептал он.
– Пора, – ответил Кратов вполголоса. – Забирайте женщину и уходите.
– Вместе с вами, – упрямо сказал Ольгерд.
– Марш отсюда! – шепотом рявкнул Кратов. – Вы мне только мешаете!
Кендра вышла из оцепенения и попытаюсь что-то возразить – Кратов не слушал. Он стоял, напряженно всматриваясь в темноту и вслушиваясь в рухнувшую вместе с подгнившим стволом тишину.
Тишина показалась ему выжидательной.
Продемонстрировано было нежелание принимать гостей. И не без любопытства исследовалась реакция означенных гостей на столь явное и недвусмысленное проявление враждебности.
«Я не испугался, друзья мои, – подумал Кратов. – И ваш немудрящий спектакль в духе Робин Гуда меня не впечатлил. Так что самое время познакомиться».
Удивительное дело: в эту минуту, стоя лицом к лицу с чем-то непонятным, неизвестным и, может быть, даже опасным, он ощущал уверенность и спокойствие. Чего с ним давненько уже не случалось.
«Как хотите, только нынче я пройду эту тропинку до конца!» – пообещал он, одним прыжком перемахивая через поваленную лесину…
* * *
…И сразу же провалился в какую-то смрадную, омерзительно густую жижу по пояс. Наверное, это была ловушка, которую он, как старый звездоход, обязан был учуять и избежать. Разумеется, если бы все происходило на какой-нибудь Нимфодоре или, не к ночи будь помянута, Хомбо, он держал бы ушки на макушке, мышцы в напряжении, а великолепно отточенное за годы частого употребления чувство опасности – наготове. Но здесь, на детском острове, в специально выхолощенном, как выразился Ольгерд, лесу… Воистину, Земля-матушка способна была вить веревки из своих беспутных сыновей.
Подтянувшись на руках (грунт под ладонями чвакал и полз, и, что самое гнусное, в нем туго и склизко что-то шевелилось). Кратов рывком выдернул тело из ямы. Вся одежда пропиталась тухлой дрянью, а со старой-верной курткой, похоже, можно было попрощайся. Когда он поднимался на четвереньки, из карманов лилось, а в сандалиях хлюпало. Состояние было хуже не придумаешь.
В сотне шагах впереди маячили размытые, бесформенные силуэты. Темное на темном. Но, учитывая его способность к ночному видению, живое на просто теплом.
Это они хотели, чтобы он здесь и остановился, и ни за
