Даррелл сильно удивил нас за завтраком, объявив, что собирается пойти в школу, как только сможет. Может, учеба принесет ему пользу? Нельзя же целыми днями смотреть в потолок, чтобы время бежало быстрее.
Мама оказалась не готова к такому повороту.
– Червь с ее лошадью будут мне помогать.
– У Червя других дел полно.
Но она на этом не остановилась.
– Мы не можем оставить у нас лошадь.
Дарреллу хватило ума не спорить. Он выругался про себя, и я помогла ему добраться до кровати.
LVIII
Вечером я улизнула из дома в город и нашла Марию в доме, где раньше, до войны, жил холостяк Маршалл Добни. Теперь его прах покоился на кладбище у церкви.
Я заставила себя постучать. Мне хотелось развернуться и бежать со всех ног домой. Как можно нанести кому-то визит и при этом ничего не говорить?
– Джудит! – воскликнула она и обняла меня, – ты все-таки пришла. Как я рада!
Маршалл Добни содержал свой дом в чистоте, а Мария уже успела украсить его вазами, бельем и стеклом из своего лучшего в городе приданого.
– Заходи, садись. Угощайся хлебом с маслом.
– У тебя все в порядке? Твой брат выздоравливает? Леон пошел навестить отца, мы в доме одни. Мне на свадьбу подарили чай. Хочешь чашечку? Хочешь намазать варенье на хлеб?
Она умудрялась задавать мне вопросы, на которые не требовалось давать пространные ответы, а лишь «да» и «нет». Это пришло мне в голову, когда она полезла в буфет за вареньем. Значит, она продумала их заранее. Она не хотела меня травмировать. Мы с мамой тоже общаемся, но она все время старается меня унизить.
Мария снова села за стол, поставила на него локти и улыбнулась мне.
– Все-таки ты – удивительная девушка, – сказала она. – Никогда не забуду, как ты бросила в Леона яйцом. Как я хохотала.
Я покраснела.
– Ты не представляешь, сколько раз мне самой хотелось это сделать. Я только потому согласилась на предложение Лукаса, что Леон никак не мог решиться позвать меня замуж.
– О? – произнесла я, но осеклась. Мария удивилась, но было видно, что ей приятно. Легкость, с которой она со мной общалась, заставила меня забыть о том, что я не говорю. Она напомнила мне те времена, когда люди со мной заговаривали, а я им отвечала.
Я залезла в свою маленькую котомку и достала шитье. Я шила для Даррелла сумку для учебников, которую он мог бы носить через плечо со стороны здоровой ноги. Это поможет ему держать равновесие.
Мария продолжала рассказывать.
– Наверное, я поступила дурно, обнадежив Лукаса, да, Джудит? Я наполовину сама поверила, что выйду за него, чтобы позлить Леона. Я была так сердита на него и решила, что мне плевать. Когда пришло время, мне хотелось, чтобы он повел себя как мужчина и сделал хоть что-нибудь. Побил бы Лукаса, что ли! Представляешь, какая я была дура? – Она замолчала и поглядела в окно. – Но когда его ранили, все изменилось.
Я могла лишь смотреть на нее. Представляю, какое глупое у меня в этот момент было лицо. Я и сама не могла понять, что удивляло меня больше всего: ее доверие или то, что она предпочла тебя Леону. Но я была рада – рада – рада этому!
В глазах Марии сверкнули слезы.
– Так что ты теперь понимаешь, Джудит, я на самом деле такая плохая, как все говорят.
Действительно. Я засмеялась. Видела бы она меня той ночью несколько дней назад…
– Ты – человек, от которого ничего не скроется. И совсем не полусумасшедшая, как считают многие. Мы обе это знаем. Ты и раньше была умнее многих, хотя и не болтала, как остальные девчонки.
Мария, заметив, что я шью, достала свое вязанье. Это были носки, наверняка для мужа.
– Правда симпатично? – спросила она. – Какие у тебя мелкие и ровные стежки, Джудит. Научишь меня? Это у тебя охотничья сумка?
Я покачала головой. Марию не удовлетворил мой ответ. Смогу ли я заставить себя говорить? Прежде чем издать хоть один звук, я несколько раз сделала движения губами, чтобы потренироваться. Вернее, я считала, что у меня получится именно такой звук.
– Книга, – сказала я. Голос скрипел, я говорила в нос, но слово получилось довольно внятным.
Мария улыбнулась.
– Сумка для учебников!
Я кивнула.
– Для брата?
