«Содержать себя во всегдашней исправности, наблюдать свою должность в тонкость, жертвовать мнимым леностным успокоением истинному успокоению духа, состоящем в трудолюбивой охоте к военной службе, и заслужить тем себе бессмертную славу!» Идеальная организация русского пехотного полка выражалась прежде всего в продуманной структуре командования. На первый взгляд она была проста, но система обязанностей многократно перекрывалась, обеспечивая высочайшую устойчивость управления в мирное время и в бою, где офицеры гибли первыми. В идеале убитого полковника, подобно Суворову, ведущего полк в атаку «впереди, на лихом коне», должен был сменить подполковник, того — возглавлявший штаб премьер-майор, а его, в свою очередь, четвертый штаб-офицер — секунд-майор.
Но на деле или полковник с подполковником, или подполковник и майор сами наступали на вышеозначенных «лихих конях» во главе батальонов: построений, как хозяйственные организации не существовавших и в «Полковом учреждении» упоминаемых только при описании церемоний в летних лагерях. На учениях в Красном селе Суворов командовал батальоном сам. Поскольку штаб-офицеры были целью весьма заметной, гибель в бою всех четверых не была такой уж невозможной.
Однако ранения или смерть всех штаб-офицеров не разрушали военной машины, поскольку обязанности полковника по управлению полком и его хозяйству дублировал полковой адъютант. Он выслуживался во времена Суворова из старших сержантов, а старший сержант — из рядовых. Т.е. в армии крепостнического государства, каким была Россия во второй половине XVIII в., рекрут из крепостных мог дослужиться до управления целым полком! — Открытие, даже для меня, профессионального историка, неожиданное.
То, что в старшие сержанты и адъютанты выслуживались также рядовые из дворян, только подчеркивает особую социальную ситуацию, сложившуюся в полку суворовских времен: она в корне отличалась от организации остального российского общества, основанного на четком сословном разделении. Очевидно, что полк сам был обществом со своими внутренними законами, по которым личные способности и усердие в службе играли необычно большую роль в социальном продвижении. Самое интересное, что это укладывалось в представления сословного общества, если весь «воинский чин» рассматривать, вслед за Суворовым, как особое сословие.
Кроме адъютанта, видную роль в штабе играл квартирмейстер, ведавший перемещениями и расквартированием полка, казначей, отвечавший за деньги и все полковое имущество, начиная с формы и вооружения, провиантмейстер, комиссар и аудитор (также выраставшие из нижних чинов), наконец, лекарь (невоенный человек в должности обер-офицера) с двумя подлекарями. При штабе состояли писари, барабанщик, капельмейстер и 4 музыканта, священник с двумя помощниками[26], двое обозных с 15-ю погонщиками, мастеровые (кузнец, слесарь, изготовитель ложек), 4 профоса (палача и надзирателя), а также 21 денщик.
Полковая артиллерия (как и лазарет, в котором для перевозки медикаментов, больных и раненых имелись 8 подвод) была приписана к штабу. При небольшом штате в 32 человека, — сержант, капрал, канониры, возницы-фурлейты и для защиты орудий фузелеры, — она могла быстро перемещаться (для чего, помимо колесных пушечных лафетов, имела 8 колесных ящиков, а также 30 лошадей) и весьма эффективно использоваться в бою. Две 3-фунтовые полевые пушки довольно точно били прямой наводкой, а два 8-фунтовых единорога одновременно служили гаубицами и палили картечью. К ним полк имел по 240 ядер и разрывных гранат, плюс 120 зарядов картечи. Всего полковой унтер-штаб насчитывал 113 человек, из которых больше трети могли сражаться.
Солидный запас прочности имела и рота: в Суздальском полку их было 2 гренадерских и 10 мушкетерских. Согласно приложенной к «Полковому учреждению» «Табели, сколько в роте и полку каких чинов по штату содержать определено», в гренадерской было 165, в мушкетерской — 145 человек, из них 136 рядовых гренадер и 116 мушкетеров.
Каждую роту возглавлял капитан: единоначальник, отвечающий за все. Этот «слуга царю, отец солдатам», обязанный помнить всех подчиненных по именам и свойствам, проводил учения и вел роту в бой со шпагой (символом своего статуса) на боку и фузеей (солидным оружием) в руках. В случае гибели или при отлучке капитана его мог мгновенно заменить один из субалтерн-офицеров в чине поручика, а его — подпоручик (в роте гренадер их было два, в мушкетерской — подпоручик и прапорщик). Это было тем легче сделать, что каждый суворовский субалтерн должен был командовать капральством, причем один из них — капральством самого ротного[27].
Суворов — удивительный случай — не нашел субалтернам специальных занятий, чтобы их детально прописать. По его словам, субалтерн-офицер «примером благородного своего поведения, полным знанием службы и попечительным исполнением оных ободряет и поощряет всякого из своих подчиненных к наблюдению своей должности, содержанию себя в непорочных поступках и делает вообще всех на себя надежными» — как на возможного заместителя ротного, «чего ради ему о должности ротного командира на всякий час весьма сведущим быть должно». Для этого субалтерн должен всегда иметь при себе (в копиях) ротные документы, какие были у командира.
Однако если вражеский снайпер вдруг выкосит, целясь по нагрудным бляхам-горжетам, всех ротных обер-офицеров (от капитана до прапорщиков), для полка и даже пострадавшей роты это не станет катастрофой: всеми вопросами управления, предписанными «Полковым учреждением» капитану, включая командование в строю, ведал и старший сержант. Он имел в точности тот же круг текущих обязанностей и ту же документацию, что у командира, только зачастую более свежую, ибо получал сведения первым и передавал распоряжения в войска сам (лично или через вестовых). Именно он «ведает ротные письменные дела и правит ими один», «наряды делает поспешно во все места, куда повелено, а именно кого куда нарядить — рапортует своего капитана».
Старший сержант, заботящийся в роте обо всех, включая больных в лазарете, помнит местоположение и занятие каждого «наизусть», и контролирует все, включая сферы деятельности ротных обер-офицеров. В отличие от них, старший сержант, «по его многоделию, капральством не правит». Он является авторитетом во всех экзерцициях, идет на парад и в бой с фузеей, повесив трость — знак своей власти — за специальную петельку на пуговицу мундира. Но настоящее место старшего сержанта — в ротной квартире, где недельными сменами сидят, прислонив к стене фузеи без штыков, вестовые от каждого капральства. Компанию им составляют два ротных барабанщика, флейтист, цирюльник, мастеровой, плотник и 4 извозчика с лошадьми, готовые везти, куда нужно, колесный ящик с ротными палатками и ящик с 6-дневным запасом продовольствия.
