Крыши – тайны запретных высот.
Друзья вышли в зал, обросший сталактитами, неровными, похожими на клыки и лапы рептилий. Вадим фотографировал силуэт Векши в лучах фонариков, но желания позировать не было, слишком страшно и нужно держать концентрацию! Но Вадим щёлкал, находил новые кадры, чертил полосы и волны света на длинной выдержке. Люся злилась, она не понимала, зачем фотографироваться – они же идут спасать мир! Рита махнула рукой: «Пускай побесятся. Леля подождёт». Вадим написал Векшино имя фонариком – девушка смеялась от счастья, тихонько, она боялась потревожить подземелье, боялась обнаружить себя, мало ли? Векша вела себя очень тихо. На её щеке сердечко было фиолетовым – что это за настроение сегодня, тревога, грусть или ощущение мистики, было непонятно.
Тоннель, бесконечный, хлюпанье сапог, и убаюкивает журчание, от фонариков болят глаза. Идти, просто идти. Когда уровень воды начал подниматься, ребята забеспокоились: накроет ещё коллекторной волной, и экспедиция закончится, едва успев начаться. Никто не высказал свой страх вслух. Вода поднялась почти до пояса, и даже немного сносило. Векша поскользнулась на камне и вскрикнула. Вернуться?
– Вадим. А тебе правда хочется увидеть её? – спросила Векша.
– Кого её?
– Не претворяйся, будто не понимаешь, о ком я! За кем мы, по-твоему, идём?
– За Лелей. Да, говорят, это идеал девушки. Давай не будем пока об этом. Дорога наша длинная, Векша, успеем.
Зелье имело такое действие, что все с глотком его усвоили мысль: Леля – это то, про что они слышали тысячу раз. Тайное и запретное, прекрасное и такое… личное.
Хотя бы раз в жизни нужно увидеть шаровую молнию. И хотя бы раз – Лелю. Леля.
Тёмная, влажная даль – то ли мечта, то ли тоска. Конечно, то, что в подземельях водятся призраки, можно считать выдумкой. Призраки пугаются непрошеных гостей-людей. А люди боятся призраков. Так и живут – друг друга пугаются.
В какой-то момент друзья проходили место, близкое от человеческих станций. Поезд зашумел тихо-тихо, но Люся услышала его. Она вспомнила Рэда и захотела поделиться с подругой.
– Там Рэд, мой друг, – сказала она Рите. – Мы немного поссорились. Мне так не хватает сейчас его философии. Рэд такой философ, знаешь, просто загляденье! Интересно, а Рэд сейчас скучает?
– Наверняка, – сказала Рита. – Мужики всегда так. Накосячат, нагрубят, а потом скучают…
Люся сначала хотела протестовать… Но потом ей так понравилась мысль, что Рэд скучает, и она промолчала.
С Векшей приходилось туго. Она то и дело падала. И не спускалась в канаву. Векша скатывалась, сваливалась. Существуют девушки, которые неуклюже-грациозны, будто на них невидимые каблуки. «Валя» – от слова «валяться», – догадалась Люся, вспомнила настоящее имя Векши. Вадиму приходилось тащить девушку на себе. С тайным удовольствием Люся отметила – Вадим стал вздыхать, будто перед решительным усилием спускал пар. Люся знала: скоро он разозлится на эту неуклюжую Векшу. Быть может, они поссорятся. А рядом она, Люся… Лёгкая и стройная, не знающая усталости. Люся как тьма – бесстрастная, скрывающая многое, успокаивает и нашёптывает сны. Стоп. Считать девушку-человека – соперницей, пытаться занять её место? Гордиться тем, что ты можешь то, к чему неспособны смертные – неприлично. «Помни: Векша не харм», – заметила Люся себе. Из рюкзака Вадима просачивался, вытекал, вторгался во тьму солнечный свет… Его было много, этого света. Люся зажмурилась. Она старалась отвлечься – любовалась Кротами.
Было, чем любоваться! Кроты, как их Люся называла про себя, Валера и Кирилл, казались Люсе единым целым. Связанные одной нитью судьбы, двигались слаженно, плотно шли один за другим. Люся поймала себя на том, что забывает их имена. По тоннелю шествовало одно, парное существо. И существо это называлось «Кроты».
– Поезд… Слышите? – спросил шёпотом Крот-справа.
– Метро-2, – отозвалась Люся.
– Нас не найдут?
– Нет. Я знаю, мы дойдём до логова. Нас охраняют, здесь много сущностного народу в тоннеле. Просто вы их не видите, а я-то вижу.
Белёсые призраки щекотали Люсе ушки, посмеивались. Да, в каком-то смысле они охраняли – хармы не любят убивать при свидетелях. Призраки пели, распевали только что придуманный стишок:
