База книг » Книги » Разная литература » Лесные узоры - Владимир Иванович Клипель 📕 - Книга онлайн бесплатно

Книга Лесные узоры - Владимир Иванович Клипель

21
0
На нашем литературном портале можно бесплатно читать книгу Лесные узоры - Владимир Иванович Клипель полная версия. Жанр: Разная литература / Приключение. Онлайн библиотека дает возможность прочитать весь текст произведения на мобильном телефоне или десктопе даже без регистрации и СМС подтверждения на нашем сайте онлайн книг baza-book.com.

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 25 26 27 ... 33
Перейти на страницу:
Каких только красок тут нет: от жарких, слепящих до холодных синих и совсем бледных, почти пепельных. Так и кажется, что какой-то неистовый, неудовлетворенный своей работой художник торопится смахнуть режущие ему глаз пламенные тона, не заботясь о том, догорели они до конца или нет, и кладет широкие новые мазки. Но с каждой минутой слабнут его силы, гаснет страсть, и на смену горячим жизненным тонам приходят умиротворенные и, наконец, холодные, как грусть уставшего от бурной жизни сердца. И художника нет. Как надгробие над его могилой, лежит над горизонтом бледно-синеватое облачко, и седые полоски тумана затягивают потемневшую долину Тайменя, релки, поблескивающие вдали полоски воды на излучинах. На бледном обескровленном небе зажигаются звезды, они все гуще обсыпают небосвод.

А потом издали вдруг доносится первый тоскливый зов изюбра. Будто сильно и звучно подули в серебряную фанфару. Густой долгий звук переходит в тонкий, и кажется, вот-вот замрет на выдохе совсем, как стон. Но нет, снова набрал силу, словно горло зверя способно рождать на вдохе такой же звук, как на выдохе.

Я знаю охотников, которые умеют отлично, я бы сказал, что даже более мастерски, чем сами изюбры, подражать их реву, используя обыкновенный ствол дробовика. Они тоже делят «рев» на две звуковые волны, следующие одна за другой: первая повыше, посильнее, вторая ниже и слабее.

Рев прозвучал где-то за Тайменем, далеко, но влажный ночной воздух донес его до меня, не исказив интонаций. Как одиноко, как тоскливо должно быть взывать изюбру и не получать ответа!

Мокрые от росы, вернулись Николай и Алешка. С воодушевлением рассказывали они, как кидался: ленок на «мышку», но маловат оказался, должно быть, так и не решился схватить ее в пасть. Не поймали ничего, но уверяют, что рыбы много, так и играет. Оба довольные, попивают чай и обобщают «опыт». Что ж, рыбакам порой важна не столько рыба, сколько переживания.

Николай сказал, что они тоже слышали, как ревел изюбр, и выразил надежду, что ночью звери будут реветь еще и, может, подойдут поближе.

Мы лежали в накомарнике, смотрели через сетчатое окошечко на крупные мерцающие звезды, чутко прислушивались к шорохам и ждали. Рев прозвучал на этот раз в другой стороне, в сопках. Какая это сладостная музыка для души!

Среди ночи я просыпался, слышал какие-то шорохи, потрескивания. Утром Алешка поднялся раньше всех, взял котелок и пошел за водой.

— Папа! — позвал он. — А к нашей палатке приходил изюбр. На траве след…

Я вылез и увидел, что на седых от росы травах пролег темный след: изюбр шел по тропе от солонца, но шагах в тридцати увидел перед собой палатку и круто свернул к реке. А мы спали и ни о чем не подозревали…

Незаметно пролетели дни, проведенные в заказнике. За одну последнюю ночь сопки изменились. Ударил морозец, и там, где день назад желтизна чуть намечалась, теперь блистало золото, огонь, пурпур. Вот он, последний маскарад, за которым начнется долгий сон.

Мы поднимались уже к перевалу, когда прошумел налетевший ветерок и полилась с деревьев листва. Листопад. Бесшумно, мягко скользят листочки вниз, устилая тропу звонкими желтыми полтинниками. Жаль топтать такую прелесть, а ступить некуда. Выберу я самый красивый листок, унесу с собой, а зимой, когда затоскую по воле, по таежному духу, открою записную книжку, вспомню все как было: с кем шел, где шел, что видел, что слышал. И покажется, что весна не за горами, и легче станет дышать…

ПО ОХОТНИЧЬЕЙ ТРОПЕ

Поезд из мотовоза и двух плотно набитых людьми вагончиков доставил нас на двадцатый километр узкоколейки, и мы в тайге. Глянешь влево, там убегают вдаль изреженные лиственничники с опаленной по низу дочерна звонко-сиреневой корой. Сбросив на зиму хвою, лиственничники стали выглядеть воздушно-легкими, прозрачными, доступными пронизывающим ветрам и поэтому немного сиротливыми. Пожухлые, выбеленные солнцем и сухими осенними ветрами, шелестят высокие вейники, стебли какалий и дудника, скрывая под своей однообразной желтизной множество павших лесин, пней и черных выворотней. Буйное разнотравье, чередующиеся по узким возвышенностям-гривам осиновые, березовые и дубово-ильмовые релки, бесчисленные ключи, извилистые речки среди марей и лиственничников — вот лицо простирающейся на десятки километров долины — бассейна реки Немпту.

Вправо стеной стоит темнохвойный лес, туда мы и пойдем от узкоколейки. Мои спутники увязывают котомки потуже, подгоняют лямки по плечам. У них груз много увесистей моего, потому что идут в тайгу надолго. Только сейчас я замечаю, насколько они разные люди.

Проскуряков похож на старого солдата, так на нем все ловко и ладно сидит: потертое солдатское обмундирование, и шапка чуть набекрень, и шинель с подрезанными полами, чтобы не мешали при ходьбе. Представляю, каким удальцом он был в молодости — с ухарски взбитым смоляным чубом из-под шапки, с молодецким разворотом широких плеч, окрученный по талии красным кушаком. На голове у него и сейчас еще ни одной сединки, а во рту полно зубов, хотя ему перевалило за шестьдесят. Морозец и работа разрумянили его смуглое от природы, скуластое лицо.

Черепанов моложе его года на четыре, но выглядит старше. Может, так кажется потому, что он белый как лунь. Типично русское лицо дышит спокойствием и приветливостью, в глазах — рассказывает ли что-либо, матерком ли понужает непослушную собаку — бьется смешинка. Только сейчас, когда он сбросил с плеч суконный пиджак, я вижу, что, несмотря на седину, он еще кряж: мускулистое тяжелое тело, широкая и длинная спина, толстые в кости и сильные руки.

Шотин моложе их, потоньше, он бывший офицер, сейчас на пенсии. Есть у них у всех нечто общее, что роднит их и делает похожими, — это сноровистость, присущая всем закоренелым таежникам, хватка и радостный блеск в глазах от встречи с тайгой.

К приглушенному шуму деревьев, по которым прохаживается легкий ветерок, присоединяются робкий стукоток дятла, писк синицы. Пихтач стоит темный, загадочный; под его таинственную сень убегает чуть приметная тропа.

Калужинку у обочины дороги сковало прозрачным ледком, спаяв намертво до весны стебли рогоза и камыша. Рогоз бодро держит светло-коричневые шишки, похожие на палочки с мороженым эскимо, облитые шоколадом. Из некоторых вызревший желтоватый пух уже вывертывается и рассеивается. Все видится, все запоминается…

Охотники спустили собак с поводков. Задиристый широкогрудый Амур тут же с ходу налетел на черного, еще не заматеревшего и по-щенячьи приветливого Барса, хватанул его за бок. Тот не остался в долгу. На этот рычащий клубок, как сокол на утку, кинулся пестрый лохматый Верный — видно, вспомнил про свои давние счеты с Амуром.

С трудом, пинками раскидали сцепившихся

1 ... 25 26 27 ... 33
Перейти на страницу:

Внимание!

Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Лесные узоры - Владимир Иванович Клипель», после закрытия браузера.

Комментарии и отзывы (0) к книге "Лесные узоры - Владимир Иванович Клипель"