сторонников самозванца, находившихся южнее и юго-западнее Твери. В июне Горн, во главе 300 кавалеристов и 1800 солдат, сведенных в кавалерийский полк и 3 пехотных полка, добрался до Москвы. Теперь шведские войска в Русском царстве насчитывали в общей сложности 3 кавалерийских полка (1500 человек) и 4 пехотных полка (2500 человек)[167].
Считая, что ситуация под контролем, Карл счел целесообразным вернуться к разработанным ранее планам по захвату территорий, простирающихся вдоль границы с Русским царством. Король планировал наступление на широком фронте: на север до Северного Ледовитого моря, на пограничные районы Финского залива, а также против самозванца и поддерживающих его поляков в Русском царстве. Учитывая силы, с которыми шведы могли столкнуться, план короля не кажется таким уж неразумным. Однако ведение операций на нескольких разных направлениях фактически означало чрезмерное растяжение собственных сил, что могло привести к плачевным последствиям. Ни у Карла, ни у Василия не было финансовых ресурсов для эффективного проведения такой кампании[168].
Походы войск под командованием Делагарди и Скопина-Шуйского были возможны только потому, что войска Сигизмунда III осаждали Смоленск. Между польскими войсками и Лжедмитрием II c поддерживавшими его польскими отрядами не было взаимодействия. После бегства самозванца 27 декабря 1609 г. из Москвы в Калугу многие поляки, служившие ему, стали стремиться к сотрудничеству с Сигизмундом III. В феврале 1610 г. Сигизмунд III объявил об избрании Владислава царем в манифесте, в котором гарантировал религиозную и национальную независимость Русского царства. Чтобы вселить мужество в сторонников возведения на престол Владислава и помочь Гонсевскому в столкновениях с Горном, в конце мая Сигизмунд III выделил отряд Жолкевского численностью около 2000 человек.
Делагарди продолжил переговоры с царем о заключении более конкретного соглашения, чем то, которое было подписано в декабре – январе. Шведы еще не получили Корелу, а русские упорно избегали конкретики по поводу дальнейшей компенсации шведам в виде земель и городов, отложив этот вопрос на будущее. Кроме того, имелась задолженность по жалованью солдатам. Когда стало ясно, что добиться доверительного сотрудничества со шведами будет непросто, царь и его брат, Дмитрий, начали проявлять все большее недоверие к Скопину-Шуйскому. Вскоре молодой воевода внезапно умер. Для шведов смерть Скопина-Шуйского была болезненным ударом[169].
Исследователь В.С. Иконников констатировал, что «погибель Скопина была делом Д. Шуйского и его жены». Он отмечает, что по прибытии Скопина в Москву «уже ясно обнаруживается давление на царя его братьев». В.С. Иконников приводит сообщение шведского ученого XVII в. Ю. Видекинда, что братья царя обвиняли Скопина «в самовольной уступке Кексгольма (Корелы)»[170].
Узнав о походе Жолкевского, стороны 13 июня 1610 г. быстро подписали соглашение. Делагарди обещал, что он с объединенным русско-шведским войском направится к Смоленску и освободит тракт от польских отрядов. Василий снова заверил, что деньги шведскому войску будут уплачены в течение шести месяцев, что Корела будет передана раньше половины лета – в противном случае шведское войско освобождается от обязанности служить царю. Договоры, существующие между Русским царством и Швецией, должны быть подтверждены на съезде полномочных послов обоих государств[171].
Шведско-русская армия выступила из Москвы к Цареву-Займищу, где поляки блокировали отряд Валуева. Главнокомандующим был назначен Дмитрий Шуйский – по слухам, основной виновник гибели Скопина-Шуйского, – что заставило русских воинов всерьез задуматься о необходимости дальнейшей защиты царя Василия. Моральный дух наемных солдат также был не на высоте. Перед выступлением в поход разрядный дьяк привез наемникам жалованье, однако Делагарди не стал спешить с его выдачей. Также Делагарди отправил обоз со своим имуществом на Новгород и далее в Швецию, дав пищу для разговоров, что в этом обозе была «воинская казна». Эти эпизоды значительно повлияли на настроение наемных солдат. Поляки же не раз давали понять наемникам, что готовы принять их на службу.
В последовавшей 24 июня битве польско-литовские войска разгромили союзников. Русские, не желавшие погибать за Шуйского, почти не приняли в ней участия. Большая часть наемников перешла на польскую сторону. Шуйский бежал к Можайску. Делагарди, под условием не воевать больше на царской стороне против польского короля, получил право с оставшимися верными ему людьми уйти за пределы Русского царства и «возвращать» себе задолженное Шуйским жалованье любым способом[172].
Из 4000 человек, имевшихся в его распоряжении до сражения, Делагарди удалось сохранить только три шведских и финский эскадроны общей численностью 400 человек, а также остатки наемной пехоты, 60 всадников и 75 пехотинцев Самуэля Коброна, а также 108 солдат из пехотного полка Рейнхольда Таубе. Позже к нему присоединился Делавиль с двумя французскими эскадронами, не принимавшими участия в сражении. Всего в распоряжении Делагарди осталось 600 всадников и 200 пехотинцев. Во главе этих войск он отправился на север, споря с царем Василием и с Дмитрием о том, кто виноват в поражении. Делагарди призвал их продолжать сопротивление. Он предложил вновь обратиться к Швеции с просьбой прислать в Русское царство еще один экспедиционный корпус. Еще находясь в Москве, Делагарди обратился к Карлу с просьбой держать у границ достаточное количество войск в боевой готовности на случай, если ситуация в Русском царстве станет угрожающей. Однако когда он вернулся к Новгороду, стало очевидно, что перед армией, которая должна была вобрать в себя остатки разбитой армии, стоят другие задачи. На их реализации настоял сам король.
Успешно завершившаяся экспедиция к Варангерфьорду, состоявшаяся зимой 1609/10 г., стала отправной точкой для Карла IX для новых попыток обосноваться на постоянной основе на побережье Северного Ледовитого океана. Главным инструментом для реализации этого замысла должна была стать морская экспедиция из Эльвсборга. Однако эта экспедиция была отменена. Была произведена новая экспедиция к Варангерфьорду летом 1610 г., достигшая наконец пункта назначения. Две другие экспедиции были проведены на Колу. Когда Карл узнал, что приказы, отданные им осенью прошлого года, не были выполнены, он приказал отправить в Торнио отряд войск, оснащенный двумя легкими полевыми орудиями. Отряд возглавил полковник Эрик Ринссон Брэннаре, его сопровождали Бальтазар Бэк и Исак Бем. Брэннаре должен был «без промедления отправиться вдоль рек к Коле». Но на этот раз планы Карла не реализовались. Оказалось, что задача невыполнима. Столь крупному отряду с повозками и орудиями требовалось бы преодолеть 600 км летом, через необитаемые и дикие местности. Несмотря на отказ от ряда экспедиций, у Карла оставались весьма широкие планы на русские земли[173].
Действия шведов русское правительство квалифицировало как измену. Царь решительно отказался от уступки Корелы шведам. Послам, находившимся в Кореле, даны были новые указания «о Кореле свейским немцом за их измену отказать»[174].
Главным последствием поражения под
