И так в венке ромашка увядает,Свой скорбный жребий тщетно проклиная,И ясный цвет до времени теряет,В руках девичьих скоро засыхая.
Луис Вас де КамоэнсСофи купила первое попавшееся платьице (босоножки со сложными ремешками, к счастью, остались на ней), Анатоль достал из машины сменную одежду и полотенца, и оба потерпевших быстро привели себя в порядок в туалете рядом с заправкой. Когда они возвратились, Софи еще вытирала полотенцем мокрые волосы и морщилась.
– Нужно вымыть голову, – сказала она. – Терпеть не могу, когда грязно.
– Ты хочешь вернуться в отель? – спросил Женька.
– Да, пожалуйста. – Она глянула на него несколько виновато. – Ты не против, если я поеду с Анатолем? Он сказал, в его машине сиденья с подогревом, а меня до сих пор трясет.
– Конечно, – вздохнул Ильясов. – Он и ездит быстрее. Через час будете в Коимбре.
– А вы? – Она поморщилась и отложила полотенце – волосы висели спутанными прядями. Люся, покопавшись в своей сумке, протянула Софи расческу и удостоилась благодарной улыбки.
– А мы поедем потихоньку. Котик нас выведет. – Женя поцеловал девушку в переносицу. – Не огорчайся.
– Я огорчаюсь, потому что мы ехали так долго и толком не посмотрели город, – возразила Софи. – Я не очень испугалась, но было неприятно. А говорили, что нападения на туристов – редкость…
– Как он решился? – задумчиво вопросил Женя неизвестно кого. – Ведь кругом было полно народу, и полиция тут на каждом шагу…
– Он странный. Рванул сумку пару раз, что-то сказал мне по-португальски, а потом толкнул. Я даже понять ничего не успела.
– Видимо, решил отомстить за то, что не поделилась с ним своим имуществом.
– Не знаю. – Она передернула плечами. – Я не сильна в психологии преступников.
– Зато Анатоль герой.
– Герой, – Софи ослепительно улыбнулась. – О да!
Делорм возвратился, небрежно помахивая полотенцем. Девушка повернулась к нему, и Женю словно ослепило.
Она смотрела на Анатоля так, как смотрят в голливудских кинофильмах: губы чуть приоткрыты, взгляд снизу вверх, волосы развевались бы, если бы высохли как следует, так и кажется, что сейчас раздастся романтическая музыка. Женя такие картинки снимал тоже. Профессиональные модели умели передавать и этот поворот головы, и стремление тел друг к другу, и нарочитую мужскую небрежность, и женский порыв, когда Она стремится упасть на Его могучую грудь и утешиться в Его надежных объятиях. Еще ничего этого нет – ни объятий, ни быстрого стука сердец, но будет, и это читается в малейшем жесте, в позе, во взгляде, и это так же верно, как то, что солнце восходит на востоке и садится на западе.
Ильясов думал, что такое бывает только в кино и на снимках. Ан нет, в реальности тоже случается. Как ни печально.
– Едем? – спросил герой Анатоль Софи.
– Да. – Она протянула Люсе расческу. – Спасибо. Эжен, встретимся в отеле, да?
– Да, конечно.
Девушка поцеловала его в щеку, развернулась и ушла с Анатолем. Взревел мощный мотор «Ягуара», колеса презрительно выбросили из-под себя мелкие камушки, и хищный автомобиль, рванувшись с места, пронесся по парковке и скрылся за поворотом дороги. Оставшаяся троица русских туристов задумчиво проводила машину взглядом.
– А ничего этот, художник-то, – высказался Вася, молчавший все это время. – Прыгнул за девушкой, молодец!
– Еще какой, – мрачно согласился Ильясов.
Вот тебе и серьезные разговоры. Теперь Анатоль – герой и спаситель. Неизвестно, что выйдет из всего этого. Сейчас они с Софи будут полтора часа ехать в его крутом автомобиле, а потом она махнет рукой и скажет: «Прости, Эжен, ты ведь понимаешь, что нам с тобой не быть вместе».
Так все и случается в мире, полном не благородных мушкетеров, а реальных людей.
– Ну что, – сказал благородный мушкетер, досадуя на собственную сущность, – поехали, российские граждане?
– Слышь, Женюр, – заговорил Вася, – так куда нам торопиться теперь? Давай здесь задержимся. Мы с Люськой сувениры не досмотрели, и портвешку надо бы прикупить.
Ильясов посмотрел на них – родных, ничем не смущаемых, исконно русских туристов.
