Слишком поздно.
Ясмин посмотрела на него так, словно он только что в нее плюнул.
– Что я хочу этим сказать: пока мы бездеятельно торчим в библиотеке и смотрим, как София все глубже погружается в себя, Инквизитор беспрепятственно перемещается по больнице и может вооружиться. Я говорю не только о ножах, психотропных препаратах и скальпелях. Я говорю о горючих средствах с хлором, банках с формальдегидом и медицинском спирте, из которого он может изготовить «коктейли Молотова», чтобы выкурить нас из помещения. И что нам тогда делать? В этом случае нас не спасет и двадцатимиллиметровая деревянная дверь. Мы будем бесцельно блуждать в дыму по этой запертой клинике.
Они проехали четвертый этаж.
– Возможно, у Брука совсем другие цели. Но боюсь, в отличие от нас, у Инквизитора есть план. У нас два варианта: или мы раскрываем его план, или быстро ищем более безопасное место, чем библиотека.
– Например, отделение нейрорадиологии, – предложил Бахман, прежде чем они покинули лифт. – Кабинет томографии оборудован противопожарными дверьми и собственной системой вентиляции.
– Да, да, ладно, – раздраженно ответила Ясмин. – Я поняла. Но все равно…
Кабина лифта дернулась и остановилась, и медсестра замолчала, когда двери открылись.
Пятый этаж.
В отличие от первого здесь датчики движения работали безупречно. Как только группа вышла из лифта, в коридоре включился свет.
– Значит, как договорились, – сказал Каспар. – Мы быстро ее заберем и сразу же поедем вниз.
– Твою мать, – выругался Шадек, сделав два шага вперед.
– Что? – спросил Бахман, но в ту же секунду они с Каспаром это увидели.
Дверь.
– О нет.
Дверь в палату Греты Камински стояла открытой настежь.
02:10
– Она мертва?
– Не знаю.
Белые наклонные стены отражали слабый свет из коридора и придавали неподвижной фигуре восковый оттенок. Старая дама лежала посередине кровати, как святой в гробу, и Каспар не мог сказать со своего места, шевелится одеяло на теле или нет.
Он осторожно сделал еще один шаг в комнату и спросил себя, почему они говорят шепотом. Если Инквизитор с ней что-то сделал, то им уже не нужно переживать за то, что они вторглись в ее частную сферу.
«Вот. Что это было?» Ее тонкие, почти прозрачные ноздри дрогнули?
– Мне кажется, она… – Ясмин говорила так тихо, что Каспар не разобрал последние слова. Но ему было и не нужно. Он сам это увидел. Без сомнения. Грета Камински открыла глаза.
– Что здесь происходит? – спросила она и зажгла ночную лампу. Ее голос звучал спокойно, без малейшего признака усталости, и если Грета была удивлена, видев посреди ночи часть персонала и одного из пациентов у своей кровати, то умело это скрывала.
