Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
выслал всей семье приглашения в Н-ск, отец с Катюшей приехали в день выступления. С Дарьей Сергеевной они пересеклись прямо на ступенях филармонии. В зале не было свободных мест, Иван Захарыч знал толк в пиаре. Славочка блистал, оркестр полюбил его за божий дар и редкое трудолюбие, программа была составлена из популярной классики, концерт вызвал большой резонанс. Дарья Сергеевна хотела было сообщить сыну печальную новость после выступления, но побоялась испортить всеобщий праздник. В следующие дни Славочку приглашали в эфир нескольких телевизионных каналов, на фотосъемки для глянцевых журналов, и она вновь решила, что весть о трагедии будет неуместной. Лишь через неделю, когда они всей семьей отмечали начало блистательной карьеры в ресторане, Славочка спросил:
– А что сказал Фил? Я не заметил его в зале? Он же был? Он, наверное, обиделся на меня, я так замотался, не звонил ему…
– Фил умирает… – Дарья Сергеевна отложила вилку с ножом и закрыла лицо руками.
Славочка держал пергаментную руку Филизуга и рыдал.
– Я не знал, Фил! Я послал тебе пригласительный на Староконюшенный, я спал по четыре часа в сутки, я не заметил, как пролетели эти месяцы…
– Не надо себя корить. – Филизуг мучительно улыбнулся. – Твоя мать права, я заслужил такой конец. Спасибо, что пришел. Как ты сыграл? Не зажался, доволен собой?
– Я принес тебе запись. Костик сделал. Прямо за кулисами писал на микрофон. Послушаешь, скажешь мне завтра, что думаешь? – Славочка поставил черный магнитофон на тумбочку возле кровати.
– Разве это важно? – усмехнулся Филизуг.
– Крайне важно. Я ждал твою оценку много лет с дрожью в коленях. Я светился от твоего одобрения. Ты ведь мало хвалил меня, в основном ругал… Помнишь, как ты ставил мне пальцы после болезни? Заново учил играть…
– Я помню каждую минуту с тобой, Славик. Я ведь сразу понял, что греюсь в лучах гения. Это было счастьем – учить тебя. Я до сих пор не умею играть так, как ты. Ты поцелован богом, мой мальчик.
– Я завтра принесу инструмент. Я буду играть тебе каждый день, пока ты не поправишься.
На следующий день Славочка, пропустив занятия, примчался к Филизугу в больницу к девяти утра. Из палаты доносились звуки его концерта с кассеты, поставленной на непрерывный повтор. Дверь была открыта, Славочка вошел, колени подкосились, он прижался спиной к стене, роняя скрипку. Сестра вынимала катетер из застывшей вены. Лицо Филизуга было просветленным, резные губы замерли в улыбке. Славочка страшно закричал, схватил со столика магнитофон и с размаху швырнул его на пол. Старый двухкассетник крякнул, раскололся на части, но странным образом продолжил крутить пленку с незабвенной «Зимой» Вивальди. Той виртуозной, разрывающей сердце «Зимой», что они играли на Арбате в самую счастливую новогоднюю ночь на свете.
Глава 21
Ася с Нехорошевым поженились через два месяца после аварии. Она уже была беременна, начался ранний токсикоз, но переносить свадьбу было поздно. Стоял теплый октябрь. В ресторане собралось человек сто. Как говорил Нехорошев, вся останкинская кодла, которую он живо представлял на своих похоронах. Ася похудела, на ней было розовое дизайнерское платье с открытыми плечами. Тамада, остроумный парень из телевизионщиков, сыпал небанальными шутками и конкурсами так, что даже Ася взрывалась смехом, несмотря на подступавшую тошноту. Редактор Анька – высокая эффектная девушка с круглыми глазами – удивлялась:
– Как ты могла его на себе женить?
– Он меня изнасиловал в бессознанке, я забеременела, – отвечала Ася.
– Нехорошев умеет насиловать? Блин, почему не я попалась ему в тот день?
Ася не могла ответить на этот вопрос. Иногда ей казалось: поехал бы он тогда в пансионат с Анькой или еще с кем-нибудь, на этой свадьбе в розовом платье была бы не она.
– Ты его любишь хотя бы? – Анька пыталась докопаться до истины.
– Ну да. Подтяни сюда селедку, плиз.
– Как наиграешься, отдай его мне, – заключила Анька, держа в пальцах с ведьминским острым маникюром селедочницу.
– В очередь за Риктовой, она первая занимала. И вон те помидорки солененькие подгони, подруга.
Ася высасывала сок из помидоров, разглядывая гостей. Рядом с Нехорошевым на танцполе по-прежнему вилась девчачья свита. На противоположном конце длинного стола сидели Макс с Лосем. Бывшие друзья. Ася улыбнулась, вспоминая начало своего пути. Посиделки в «заднем проходе», обсуждение начальников, в первых рядах которых был ее нынешний муж. Макс быстро поменялся, когда Ася стремительно поднялась. Он еще работал на гонорарах, когда она уже стала штатным корреспондентом и ведущей. Он продолжал веселить народ в «заднем проходе», в то время как она могла себе позволить быстрые, но крайне дорогие перекусы в пресс-баре. Упрекнуть ее было не в чем. Она пахала как ломовая лошадь. Сидеть с бывшими соратниками не было ни времени, ни интереса. Иногда за ее счет в пресс-баре угощался Дмитрий Лосев – тот самый чудик по прозвищу Лось, о котором она услышала в первый день посещения Останкино. Лось был похож на зависающий компьютер с крайне перегруженной памятью. Чуть располневший, элегантный гедонист в сером добротном пальто, он зачесывал волосы назад и подолгу смотрел вдаль. Даже если впереди была стена. Писал хорошо, но лениво. Работал в небольшой телекомпании, себя не перетруждал, получал мало, но зато был часто свободен. Он появлялся в «заднем проходе» под всеобщий гул и одобрение. Любил учить приезжих журналистов, как нужно правильно выстраивать текст и формулировать главную мысль. Сочетал в себе несочетаемое. Мог в одной руке держать дорогой кожаный портфель, а в другой – купленную селедку за хвост. Именно Лось и привил Асе любовь к селедке. Он знал, в каких магазинах близ Останкино продавались лучшие экземпляры с нужной степенью жирности и засолки. Они долгое время дружили втроем: Ася, Макс и Лось. Часто вместе ходили по магазинам и вещевым рынкам, выбирали друг другу одежду, хвастались обновками. Приходили к ней в гости – в съемную однокомнатную квартиру в Медведково, философствовали, смеялись. Асе казалось, что она нравится обоим. Однажды майским днем пошли гулять на ВДНХ. Купили несколько бутылок «Балтики», девятки. Ася не любила пиво, но под разговоры одолела пол-литра. Сидели на лавочке в ряд, она – в середине, они по краям. Все захмелели. Дул ласковый ветер, впереди было море планов, жизнь щекотала своей непредсказуемостью. Парни одновременно с двух сторон положили руки ей на колени. Она затаилась, с интересом ожидая, что будет дальше, давая себе слово, что не выберет никого, дабы не разрушить дружбу. Медленно скользя по ее коленям, их руки нежно соединились, пальцы сплелись.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
