подготовил для меня? А его последние слова — просто глупая шутка. Чтобы напугать меня.
Может же быть такое? Все-таки Пьер не был похож на подлеца. И мы неплохо общались до моего запечатления.
Да и вряд ли кадхаи мог желать мне смерти. Даже если не считал себя обязанным мне.
Убедившись, что заряд у комма полный, я уменьшила яркость экрана и решительно направилась в коридор. Неизвестно, сколько времени придется идти, да и теплилась надежда рассмотреть в полутьме впереди приветливо манящий огонек убежища.
Наверное, в то, что убежище существует, я перестала верить возле первой же развилки. Но все равно продолжала утешать себя мыслью, что все разветвления этого лабиринта ведут в безопасную комнату, хорошо освещенную, с запасом еды и воды, и всего необходимого для комфортной жизни в течение нескольких месяцев.
Хотя понимала, что никто не стал бы строить лабиринт без цели запутать в нем блуждающих. И, будь у Пьера добрые намерения, он дал бы подсказку, как из этого лабиринта выбраться.
Но я все равно продолжала упорно идти вперед, постоянно забирая вправо. А вдруг здесь есть еще один выход? Или от времени обвалился потолок туннеля, открывая путь наружу? Или прорыли ходы на поверхность какие-нибудь гигантские кроты? Или пробила стены туннеля подземная река, которая приведет меня к океану…
Я продолжала надеяться на благополучный исход и упрямо шла вперед. А тьма вокруг меня словно сгущалась, уплотнялась, обрастала тенями, что время от времени мелькали на границе света и тьмы — чтобы шарахнуться в темноту.
Где-то в груди противно нудел страх. Что прячется в этой темноте? Чьи это тени? Что произойдет, когда они поймут, что свет не опасен?
Мне стоило больших усилий держать себя в руках и не броситься в панике вперед сломя голову — чтобы окончательно заблудиться.
Казалось, я бреду сквозь тьму уже целую вечность. Но комм показывал, что прошло чуть больше трех часов с того момента, как я здесь очутилась.
Тишина давила, создавая иллюзию звуков, которых здесь не могло быть. Зрение подводило тоже, поэтому в первый момент я даже не испугалась, приняв это за игру воображения.
На меня надвигалась зубастая тень.
Она была похожа на кляксу размером в половину моего роста. Хвостик кляксы работал, как змеиный, а на округлой «голове» щерилась острыми акульими зубами пасть, которой клякса без усилий могла откусить мне голову.
И в первое мгновение я действительно приняла эту тень за плод моего воображения. Но уже в следующий миг сообразила, что в моем воображении просто не могло возникнуть ничего похожего — настолько эта клякса выглядела чуждой нашей реальности.
Я отступила на шаг, лихорадочно пытаясь вспомнить, есть ли у меня что-то, что можно использовать в качестве оружия против этого существа. Но чего-чего, а оружия я с собой не ношу, уж слишком много мороки его регистрировать в каждом космопорту. И что-то подсказывает мне, что нож никакого вреда этой зубастой твари не причинит.
Тень приближалась медленно — и так же медленно я отступала. Наверное, я смогла бы убежать… если бы здесь было, куда бежать.
Интересно, Пьер в курсе, что за монстр тут обитает? Или именно на него у парня и был расчет? Чтобы долго не мучилась…
Умирать вот прямо сейчас не хотелось. Я еще не отчаялась настолько, чтобы смерть казалась мне спасеньем.
Я отступила еще на несколько шагов, и из темноты выплыла еще одна клякса. Мои шансы, и без того околонулевые, ушли в минус. Этот монстр тут не один, и, значит, их может быть еще больше. Так что, отступая от одной, я могу идти прямиком в пасти других.
Я не привыкла сдаваться, но ситуация казалась безвыходной. Куда более безвыходной, чем в случае с запечатлением, когда у меня хотя бы было время что-нибудь придумать. А сейчас я заперта во тьме с неизвестным количеством явно опасных существ, и мое время стремительно убывало.
Из тьмы показалась еще одна тварь, подтверждая худшие мои опасения, а в следующий момент мое запястье, обвитое узором запечатления, обожгло резкой болью. Я неловко взмахнула рукой, испугавшись, что в нее вцепились чьи-то зубы, и на пол передо мной с грохотом свалилось что-то массивное.
Тени прыснули обратно во мрак, будто напуганные шумом, а я посветила коммом себе под ноги:
— Шарль? Вы как здесь оказались? — удивленно спросила я лежащего у моих ног кадхаи.
— А вы думали, что сможете от меня скрыться? — проворчал он недовольно.
— Эм… да, думала. Иначе бы здесь не оказалась, — я протянула ему руку, рывком ставя на ноги. — Рада вас видеть.
Я ничуть не покривила душой. Живой человек — пусть даже запечатленный со мной кадхаи — после нескольких часов одиночества в полной темноте, приправленной монстрами, не мог не обрадовать меня своим появлением.
— Неужели? — изогнул он бровь. — Так почему же вы решили сбежать, а не пришли ко мне?
— А знаете, не настолько уж и рада. Вы можете вывести нас отсюда? Кстати, у вас есть оружие? Здесь полно монстров.
— Каких монстров? — удивился Шарль.
— И все-таки, как вам удалось меня найти? — проигнорировала я его вопрос.
Пережитый страх давал о себе знать нервной дрожью и внезапно проснувшейся болтливостью.
— Каких монстров, Шайна? — повторил он вопрос. — Это схрон, здесь внутри не может быть никаких монстров!
— А… вы это не мне скажите, а вот им, — я кивнула в сторону клякс, снова приблизившихся.
Шарль обернулся.
— Хаоты… — в его голосе послышалось потрясение.
— Это вы так ругаетесь, или это и правда хаоты? — заинтересовалась я.
О худших врагах человечества в легендах имелось множество упоминаний, но описания их внешнего вида среди них не было. И я невольно уставилась на клякс с любопытством.
Страх почему-то прошел. Кадхаи были воинами и защитниками, так что я невольно ждала от Шарля спасения.
— Второе, — мрачно ответил он. — Прячьтесь за мою спину. Где-то здесь произошел прорыв.
— Прорыв? — что-то такое я вроде бы слышала.
Кажется, на Танше это обычное дело, когда из другой реальности в нашу начинают просачиваться хаоты. Закрывать такие прорывы — одна из обязанностей кадхаи.
— Да, — подтвердил Шарль. — И мы не можем уйти, пока прорыв не уничтожен.
— Не можем уйти — это в смысле не должны или такой возможности нет? — уточнила я.
— Я должен уничтожить прорыв, — заявил кадхаи.
В этот момент вокруг него вспыхнул яркий свет, едва меня не ослепивший. А когда я проморгалась, Шарля не было. Передо мной стоял цельнометаллический серебряный доспех, как у рыцарей из темных веков — только совершенно гладкий, без единого
