Оставить был совсем готов Неволю Невских берегов… …Схватили за полу меня, И на Неве, хоть нет охоты, Прикованным остался я.
Петербург, прежде такой желанный по сравнению со "спесивой" Москвой, теперь являл "дух неволи, стройный вид". А Языков жил в Германии, избавленный от "сиятельного чванства". Нетрудно догадаться чьего.
Полно, да было ли чванство? И с чьей стороны?
СТРАСТИ ПО МАРКУ АВРЕЛИЮ
Вдали от столицы, оставив "интриги по ту сторону фрунта", Александр Христофорович мог бы благоденствовать. Но придворные "камеражи" — слухи и каверзы — не отставали.
Случались страшные оказии. В прошлом, 1827 г. пришел форменный донос на генерал-губернатора Одессы М.С. Воронцова — брата Михайлу. С этой бумажкой разбираться пришлось не один месяц.
Император поставил к донесению 60 вопросов. Обвинения были серьезны. Разорил город. Нарыл колодцев, из которых, вместо воды, идет грязь. Замостил улицы дурным камнем, который на другой год начал крошиться. Пустил казенные деньги на акционерную компанию по перевозке товаров из Константинополя. Все равно что украл!
Пояснения, которые Бенкендорф давал спокойным, будничным тоном, заставляли императора и самого глядеть на дело проще, без сердца. Вот беда — Николай Павлович не мог. Во всяком случае, сразу. Потом, через час-два, лучше по прошествии ночи, чаще бессонной, отпускало. Начинал мыслить свободнее. Точно расстегивал воротник. Дышал ровнее. А сразу… нет. не получалось.
Когда его величеству было пятнадцать, ему задали написать сочинение на "Похвальное слово Марку Аврелию". Он прочел и преисполнился жалости, даже до слез. Долг повелевает монарху действовать при отсутствии точных сведений. Вслепую, Неизбежны ошибки, обиженные люди, чьи-то судьбы.
Все это они уже проходили в Следственном комитете. Но зачем же "в отсутствие точных сведений"? Скоро поход на юг. Император сам все увидит в Одессе…
Николай I не любил откладывать решения, они его мучили. Но с годами все чаще обнаруживалось: скорость — сестра неведения. С Воронцовым вышло, как Бенкендорф и предрекал. Когда шеф жандармов в Одессе сказал другу про донос, у того руки затряслись. Прошлый государь его не любил. И бил больно. Теперь новый начал?
Новый был мрачен. Сразу при встрече выразил недовольство. И сам поехал проверять. Пробовал воду из скважин. Кивал: жаль, глубже пока не можем. Топал по тротуарам. Диабаз — тяжелый камень. А ракушечником мостить не годится. Под городом рыть не стоит, дома осядут. А если разбирать остатки старого турецкого замка Хаджи-бея? Уже жители растащили на дома? Шустро.
