«Бьюкенену надо дать указание сообщить Милюкову, что противодействие прибытию сюда Императора и Императрицы так велико, что нам должно быть позволено отозвать согласие на их приезд, которое мы прежде дали в ответ на предложение российского правительства»34.
У Бальфура не оставалось иного выхода, и в тот же вечер он послал Ллойд-Джорджу записку о том, что русским надо предложить запасной вариант. «Думаю, мы можем предложить Испанию или юг Франции как место, более подходящее для проживания Царя, чем Англия»35.
«Почтительный протест
Мы искренне надеемся, что если действительно существует какой-то замысел пригласить бывшего Царя и его Супругу поселиться в Англии, то этот замысел будет похоронен. Об этом деле надо говорить без обиняков. Если бы мы предложили убежище императорской семье в нашей стране, это вызвало бы глубокое и справедливое возмущение у русских, которым пришлось организовать великую революцию в основном из-за того, что пока Царь оставался на троне, их постоянно предавали те, кто является как нашими, так и их врагами. Мы сожалеем, что нам приходится высказываться так резко, говоря о высокопоставленной даме, приходящейся близкой родственницей нашему собственному Королевскому Дому, но невозможно проморгать [sic] тот факт, что бывшая Царица была центром, если не автором прогерманских интриг, которые принесли огромные бедствия нашим союзникам и едва не привели к тому, чтобы обманом склонить Россию подписать преждевременный и позорный мир. Жена русского Царя никогда не забывала, что она – германская принцесса. Она привела династию Романовых к краху, пытаясь предать страну, которая ее приняла, стране, в которой она родилась. Англичане не потерпят, чтобы ей дали убежище в Англии, где она смогла бы возобновить свою опасную деятельность, и никакое сочувствие к падшему величию на заставит их пойти на столь самоубийственный шаг. Мы говорим прямо, потому что таков наш долг, и потому что опасность велика и близка. Если бы это было сделано, под угрозой оказался бы сам Британский Трон»37.
Для того чтобы эта убийственная, если не прямо клеветническая статья появилась именно в Globe, имелись веские основания. Эта газета выражала взгляды консервативной партии и время от времени печатала правительственные сообщения; ее целевой аудиторией были образованные классы. В 1917 году она контролировалась промышленным магнатом Максом Эйткеном, который, будучи владельцем газеты Daily Express, годом ранее сыграл ключевую роль в падении либерального правительства Эскуита. Эйткен был также ведущим сторонником нового коалиционного правящего правительства Дэвида Ллойд-Джорджа. Чтобы вознаградить Эйткена за поддержку, Ллойд-Джордж возвел его в пэрское достоинство и добился дарования ему титула барона Бивербрука.
Как ни странно, наиболее оголтелый выпад против царицы Александры не попал в папку с газетными вырезками и надписью «Брожение в стране», которую лорд Стэмфордхэм давал читать королю. Возможно, ее провокационный тон был сочтен слишком резким – ведь Александра как-никак была его двоюродной сестрой. Но из этой статьи, поскольку она была своего рода завуалированным рупором Ллойд-Джорджа, становится ясно, что позиция британского правительства по вопросу предоставления убежища семье Романовых, несмотря на демонстративную благорасположенность, была с самого начала полностью негативной. Оттого еще горше понимать, что единственная телеграмма с выражением теплых чувств, которую послал ему его британский кузен и друг король Георг, так никогда и не дошла до Николая.
* * *
Тем временем в России сэр Джордж Бьюкенен по-прежнему обсуждал с Керенским возможную дату отъезда царской семьи. Керенский сообщил Бьюкенену, что на следующий день он заедет к царю в Царское Село, но что
«он не думает, что Император сможет отбыть в Англию, по крайней мере, в ближайший месяц. Было бы затруднительно позволить ему выехать до тех пор, пока не будут изучены конфискованные документы, и Керенский надеется, что я не буду просить мое правительство торопить его (царя. – Прим. ред.) отъезд. Я сказал, что не имею такого намерения, хотя мы оба, естественно беспокоимся о том, чтобы для обеспечения безопасности Его Величества были приняты все необходимые меры»38.
Керенский намекнул, что, возможно, имеются документы, изобличающие прогерманские симпатии царицы и ее участие в заговоре с целью добиться подписания с Германией сепаратного мира. В результате Николая и Александру в Царском Селе временно разлучили, и пока шло следствие, они могли встречаться только за едой.
