В последние месяцы она замечала в себе изменения, похожие на приближение менопаузы, и задавалась вопросом, как будет чувствовать себя после — сохранится ли у нее желание и интерес к какой-нибудь романтике.
А теперь ей вдруг пришло в голову, что долгое воздержание может вызывать больше внимания и сплетен, чем нормальная сексуальная жизнь. Люди вокруг — Виллем, Фенна, Амелия — представились ей в новом свете. Не как потенциальные партнеры, разумеется. Но Саския вдруг спросила себя: сидя рядом в салоне самолета или выпивая вместе после работы, не обсуждают ли они ее одиночество? Не гадают ли, когда же она наконец кого-нибудь найдет? А прояви она к кому-то интерес, они придут в ужас (именно так ей всегда казалось) — или (а вот это совершенно новая мысль!) вздохнут с облегчением?
Что же касается Лотты, с памятного разговора об этом прошло несколько лет. Для Саскии — одно мгновение, для девочки-подростка — вечность. Лотта, будущая королева, должно быть, задумывалась, не предстоит ли и ей провести жизнь, дав обет целомудрия во славу Нидерландов. Дочь совсем не интересуется ни самолетами, ни более классическими увлечениями королей и королев — такими как верховая езда. Зато, несомненно, интересуется мальчиками. И, как любой нормальный человек, не очень-то жаждет принимать на себя бремя власти. Саския знала, что Лотта с интересом посматривает на пример принца Гарри и его американской жены Меган, которые просто отказались от титулов, переехали на Западное побережье и живут там как обычные люди. Видя, что после смерти папы мама погрузилась в вечный траур, Лотта наверняка спрашивает себя, не ждут ли «подданные» такого же поведения и от нее?
В любой миг династия может прерваться и монархия — отойти в историю. Такое решение вполне может принять и Лотта. Так может, Саскии пора с кем-то переспать — так сказать, принести себя в жертву Оранскому Дому? Не для того, чтобы произвести на свет наследника — это она уже исполнила, — а чтобы наследница не сорвалась с крючка?
Да. Вот это правильно. Если Саския даст Лотте понять, что с кем-то переспала и этим довольна — сделает это не потому, что истосковалась без секса (хотя она, по правде сказать, истосковалась), а из чувства долга перед своей династией и служением, которому посвятила жизнь.
А важнее всего то, что это, возможно, начнет окупаться задолго до того, как в самом деле что-то произойдет. Шуточка Лотты прозвучала как попытка установить с матерью новую связь — связь женщины с женщиной. Не так уж много у них точек пересечения. Разумеется, они — мать и дочь, этого ничто не изменит. Но если спросить, что у них общего, о чем они могут поговорить так, что обеим будет интересно, — найдется не так уж много тем. Например, Саския не знает, есть ли какая-то сексуальная жизнь у Лотты. Надеется, что нет. Очень постаралась убедить себя, что нет. Но вообще-то девушки ее возраста во все времена уже заводили романы. Если прямо об этом спросить — что, если у Саскии и Лотты найдется здесь кое-что общее, хотя бы тема для разговора? О политике в этом смысле и думать нечего: услышав, зачем мать летит в Техас, Лотта пришла в ужас и ярость. Но там, где захлопнулась одна дверь, быть может, откроется другая?
> Отдыхаю и радуюсь жизни,
— написала она на второй вечер плавания по Бразос. И, подумав, добавила:
> Подходящего D пока не нашла.
Пауза длиною в несколько минут: Лотта набирала какой-то текст, стирала и набирала снова. Наконец на экране появился вопрос:
> А что там вокруг?
Саския едва не рассмеялась вслух.
> Ну, если оглядеться…
Так она и сделала — претендентов на лодке действительно не оказалось. Разве что Аластер — одинокий и явно гетеросексуальный. Но это создаст массу сложностей; к тому же, откровенно говоря, он ей совсем не нравится.
> Природа здесь теплая и щедрая, но не совсем в моем вкусе…
— начала она печатать, но затем покраснела и все стерла. В любом случае Лотта решила сменить тему:
> Скажи техасцам: если перестанут беспрерывно жечь нефть, может, ураганы оставят их в покое!
Саския вздохнула: эта тема показалась ей куда скучнее.
На следующий день к вечеру они в последний раз встали лагерем на берегу Бразос и здесь встретились с Виллемом. Он познакомил Саскию с Жюлем. Молодой человек оказался красавчиком, словно с картинки — таким ходячим идеалом мужской красоты, что при взгляде на него Саския едва не рассмеялась. Она, в свою очередь, представила Жюля другим членам команды, в том числе и Фенне — и та немедленно заулыбалась ему, словно старому другу. На миг Саскии показалось даже, что эти двое уже где-то встречались.
Но нет — сегодня они встретились впервые. Их просто потянуло друг к другу, как магнитом, и уже через пять минут они забыли о существовании всего остального человечества.
Когда наступила ночь и температура упала на несколько градусов, все расселись под тентами, за длинным рядом составленных вместе складных столов. Какая-то дальняя родня Боски наловила к столу раков: они дергались и извивались в сетчатых мешках. Раков сварили, с пылу с жару выложили на стол: их хватило на ужин и двум десяткам людей в караване, и нескольким гостям из соседних лагерей, заглянувшим на огонек. Теперь столы со всех сторон окружали мусорные пакеты, полные пустых банок из-под пива и раковых панцирей.
Вокруг шел разговор о том, куда направятся и чем займутся каджуны завтра. Из того, что слышала, Саския понимала меньше половины — очень мешал каджунский выговор, — но основной смысл до нее дошел. Они намерены обойти город по реке с юга и направиться в округ Галвестон, особенно пострадавший от наводнения, чтобы помогать там пострадавшим.
Ей нравилось думать, что вплоть до сего дня она со своей командой не была обузой для каджунов. Напротив: они — прежде всего Виллем со своей кассой — даже немного помогали. Но ясно, что совместное путешествие подошло к концу. Им предстоит разделиться и двинуться дальше своим путем, создав как можно меньше неудобств для гостеприимных хозяев. Пока за столом обсуждали, как это лучше сделать, Саския достала телефон и связалась по секретному защищенному каналу с Т. Р.
— Мой друг в Хьюстоне, — объявила она, подняв глаза от экрана, — предлагает встретиться завтра в месте под названием Шугарленд, если это не слишком неудобно для всех
