осторожно, – она наверняка переживает и хочет помирить вас с отцом. А так как он человек сложный, она ненавязчиво действует. Я совсем не против помочь ей.
– Дашенька, ты очень добрый человек, – Павел сжимает мой мою ладонь, – и семья у тебя нормальная. Мои родители не такие, они крайне странные люди. И это мягко сказано. И мама думает в первую очередь о себе, не обо мне, – я молчу, не решаясь что–то сказать, а Паша продолжает после секундной заминки. – Иногда мне кажется, что я им неродной, потому и такое отношение. Только зачем было меня заводить?
– Ты что! Нет! – восклицаю в ужасе. – Не говори так. Я уверена, все у вас наладится. Просто надо поговорить нормально, посидеть в душевной атмосфере.
– Ага, конечно, – недоверчиво хмыкает Павел. – Ладно, ну их. Надоело постоянно подстраиваться. Мы приехали. Вылезай, пойдем тратить мои деньги.
Глава 45
Проводим в торговом центре пару часов, и за это время успеваем закупить мне половину гардероба. Не совсем понимаю, зачем это нужно Паше, но, возможно, шоппинг не только женщинам нервы лечит.
– Нам пора домой, мама написала сообщение, что они везут Нику, – сообщаю я. – И спасибо. Ты не должен был, но отказаться я не в силах.
Какая может быть гордость и независимость, когда тебе предлагают столько всего красивого в личные владения? Да и после похудения выбор моей одежды поскучнел, у самой руки не доходили до обновления.
– Конечно, едем, – кивает Фирсов. – На ужин я заказал доставку. Родители тоже придут, мама соизволила написать.
Замираю на секунду. Я уже про них забыла. Все–таки надеялась, что хотя бы сегодня не придется делать вид, что все хорошо, находясь в давящей атмосфере враждебности и непонимания.
– Эм, ладно, как скажешь, – киваю, оставляя свои мысли при себе.
Действительно странная семейка. С такой точно надо ходить к психологу. Но, быть может, я права, и мать Паши жаждет помирить их с отцом.
Добираемся до квартиры, и первой привозят Нику. Не знаю, как моей маме удалось убедить не подниматься папу и не узнавать, почему его дочь живет у кого–то в гостях. Но сам факт, тихо–мирно Нику приводит только мама, скромно заглядывая внутрь Пашиной квартиры.
– Привет. Спасибо, – обнимаю ее и Нику и собираюсь уже попрощаться, но из кухни выходит Павел.
– Здравствуйте! – здоровается он с широкой улыбкой. – Проходите, теща дорогая.
Мама вопросительно смотрит на меня.
– Паша? – поворачиваюсь к нему.
– Ну что ты, милая. Нельзя держать человека на пороге, – отчитывает он меня. – Заходите, Татьяна Викторовна. Чай, кофе?
– Гхм, кофе? – полуспрашивает мама, но в квартиру проходит.
– Сейчас сделаю, – Паша скрывается на кухне.
Смотрю ему вслед в недоумении.
– Проходи, мам, раз пришла, – говорю обреченно.
И тут как по команде снова раздается звонок в дверь. Открываю, не смотря в глазок.
– Дашенька, а мы тортик купили, – говорит Анфиса вместо приветствия, – чаек попьем?
– Конечно. Кухня знаете где, – отвечаю равнодушно.
Захожу на кухню и становлюсь возле раковины, скрещивая руки. Не буду вмешиваться, посмотрю, как Фирсов собирается разруливать ситуацию.
Когда прекратим изображать фарс, расскажу маме правду. А то она точно плешь проест на тему, почему я приличного мужчину упустила. А правда ее не сильно шокирует. Если поверит бы в нее, а то ведь решит, что придумываю. Уже решила один раз.
Только для нее сейчас мы с Пашей не муж и жена. Ляпнут его родители что–нибудь, посмотрю, что Фирсов сделает. Раз он у нас самый умный, за всех решает, просчитывает, то пускай покажет мастер класс. Вперед!
– Мам, а мне можно торт? – подходит Ника, привлеченная всеобщей суетой.
– Да. И мне тоже можно. Плевать на калории, – произношу мрачно. – Только гляну, свежий ли он.
Павел до противного милый со всеми. Особенно внимательно обхаживает мою маму. Со своей чуть похолоднее, а на отца вовсе не обращает внимание.
Почему–то злая частичка во мне очень хочет, чтобы он прокололся, чтобы правда вырвалась наружу прямо сейчас. Тогда не нужно было бы притворяться и гадать, что он хотел сказать тем или иным поступком.
– Так что, мам, он свежий? – в нетерпении спрашивает Ника, вырывая меня из собственных мыслей.
Ее вопрос звучит громко в случайно наступившей секунде тишины.
Беру торт и изучаю.
– Да, свежий. Но верхушка ужасно химическая и вредная. Я такой кошмар не покупаю. И есть тебе не советую. Лучше завтра печенье испеку, чтобы не обидно было, – выдаю свой вердикт и замечаю взгляд Анфисы. Как будто лично ее оскорбила. – Что? Я правду говорю. И вам не советую эту гадость есть, сосуды забивает.
– Ничего, у нас есть кокосовые конфеты, сделанные вручную из натуральных ингредиентов! – говорит Паша со смешинками в глазах и достает коробочку. – Приготовлены по всем принципам правильного питания. Сосуды будут в порядке.
Он ставит их на стол.
– Дашенька, не ожидала от тебя, – произносит обиженно Анфиса.
– Я заботу проявила. Да, она бывает не всегда приятной, но лучше так, чем многолетнее равнодушие, – бросаю в нее шпильку.
– И все–таки, такая хорошая девочка, а тут, – она качает головой.
– Лучше бы вы о сыне думали, а не торты покупали, – отвечаю ей прямо, не смотря на Фирсова. Скажет уходить, уйду. Мы с Никой не приживалки без собственного угла. – Идем, мам, провожу. Папа заждался небось. Бери конфеты, у нас еще есть, они и впрямь вкусные.
– Спасибо, – мама встает и неловко благодарит Павла, – было вкусно. И приятно познакомиться.
Это родителям Паши, хотя их никто не знакомил.
– Давай уже, ма, – прошу устало.
Она молча обувается и выходит из квартиры, но передумывает и разворачивается.
– Не знаю, что у вас тут происходит, но жду объяснений! – произносит строго и окончательно уходит.
Самое смешное, что я ей уже говорила, что происходит, но она не услышала.
Глава 46
Возвращаюсь на кухню. Все прежние в сборе. Молча беру конфеты, хватаю Нику за руку и выхожу.
Завожу ребенка в отведенную ей комнату и располагаюсь рядом. Отправляю задумчиво конфету в рот.
– Мам, ты тут будешь сидеть? – спрашивает Ника удивленно.
– А что, я не могу рядом с дочерью побыть?! – взвинчиваюсь.
– Уоу, уоу, полегче, дамочка, – она поднимает перед собой руки.
– Как ты разговариваешь с матерью?
– Нормально. А ты чего бросила своего мужа? Они ж его там съедят.
Смотрю на дочку, ребенок взывает к моей совести. Дожили.
И Фирсов, может, гад, но честный. И заботливый. И обходительный. Да, уже проходили похвалу в его адрес.
Да и не гад он по сути, не виноват, что мне большего захотелось.
