сейчас, а наклонно. Следовательно, и мотор стоял по отношению к земле наклонно и вода в водяной рубашке двигателя собиралась в задней части головки мотора. Чтобы ей было удобно вытекать, Микулин и придумал небольшое отверстие. Оно обеспечивало полный слив воды и предохраняло двигатель от разрыва при морозе.
Микулин ждал ответа и в упор смотрел на лица членов комиссии. Те или отводили глаза, или пожимали в ответ плечами. В кабинете повисла тяжелая тишина. Наконец, Марьямов постучал карандашом по стеклу графина, и тонкий звон разорвал молчание и снял напряжение.
— Заседание закрывается.
— А что делать мне? — Микулин уперся гневным взглядом в лицо Марьямова. И не поверил своим глазам: Марьямов криво улыбался, хотя глаза его были по-прежнему угрюмы.
— Это была проверка! Вы, товарищ Микулин, возвращайтесь в Рыбинск и скорее давайте мотор. Если нужна помощь, окажем.
В конце 1931 года приступили к сборке мотора. Наконец, мотор был готов. Памятуя свой богатый опыт неудач, начиная с АМБС, Микулин приготовился к тому, что, во-первых, он сразу же не запустится, а во-вторых, долго не проработает. А проработать на испытаниях согласно инструкции мотор должен был целых 50 часов.
Неожиданно мотор сразу запустился и начал работать, словно это надежный серийный двигатель. Микулин просидел целые сутки на испытательном стенде, ожидая, когда раздастся треск и наступит тишина. Но мотор уверенно ревел. Тут уже Микулин вдруг испугался, что он проработает все положенные 50 часов и детали так износятся, что мотор не выдержит государственных испытаний в Москве. Поэтому он остановил двигатель и приказал заколачивать его в ящик для отправки в ЦИАМ. Радость Микулина разделили и те двадцать пять конструкторов, технологов и монтажников — тот маленький коллектив, который взял на свои плечи создание за кратчайшие сроки первого советского мощного мотора. Энтузиазм заставлял людей бесплатно работать по две-три смены кряду, и это стало нормой.
Специального бокса для испытаний такого большого двигателя в институте не оказалось. Пришлось балансирный станок, на котором крепился М-34, установить прямо на земле под навесом, а пульт управления поместили в специальной застекленной будке рядом. Более двух суток ревел мотор на разных режимах. Гул его был слышен по всей округе. На вторые сутки Микулина уговорили уехать домой поспать — он не спал почти тридцать шесть часов.
Приехал к себе домой Микулин поздно и, свалившись на старый диван в кабинете Жуковского, попытался заснуть. Но сон не шел — в голове гвоздем сидела мысль о моторе. Тогда он встал и на цыпочках пошел в комнату, где спал его племянник Кирилл. Окна в этой комнате выходили в сторону завода. Он подошел к окну, распахнул форточку, стал прислушиваться и уловил знакомый гул. Несколько раз в течение ночи он вставал и слушал гудение двигателя.
В ЦИАМе все интересовались ходом испытаний. Впрочем, мотор ревел так, что его было слышно на всю округу. Кстати, немалый интерес внезапно стал проявлять и Марьямов, чем весьма удивил Микулина.
Наконец, пятьдесят часов прошли и мотор умолк. Госиспытания были закончены. Согласно инструкции полагалось после них полностью разобрать мотор, осмотреть все детали и измерить их износ. Пока слесари разбирали мотор, все участники его создания начали исчезать в близлежащих магазинах — надо было хоть наспех отметить победу. Пир был в разгаре, когда молоденькая лаборантка дернула Микулина за рукав: его срочно вызывали в монтажный цех. За ним гурьбой повалило все застолье. Внизу Микулину показали трещину на шейке коленвала.
То, что трещина была результатом дефекта металла, Микулин определил сразу. Но как мог вал с трещиной продолжать надежно работать? Видимо, запас прочности у мотора оказался большим, чем он сам ожидал.
Последующие дни были заполнены приятными хлопотами. Всех участников наградили большой премией, а главное — М-34 был передан для серийного производства на завод имени Фрунзе, а директором завода был назначен… Марьямов. Теперь только Микулин понял, почему ему «понравился» мотор. Почти весь 1932 год ушел на заводе на подготовку к выпуску первой малой серии мотора.
Микулин возмущался: почему до сих пор Марьямов не вызывает его на завод и не предлагает работать в конструкторском отделе. В это время первая партия М-34 вышла из заводских ворот и была установлена на нескольких самолетах Р-5, конструкции Поликарпова, который в то время уже пользовался широчайшей известностью. Р-5 считался самолетом многоцелевого назначения и использовался и как разведчик, и как легкий бомбардировщик. Это был двухместный полутораплан, вооруженный двумя пулеметами и бомбами. Начиная с 1929 по 1936 год, это был самый массовый самолет ВВС, аэрофлота и полярной авиации. Раньше на нем стоял мотор БМВ (М-17) мощностью в 600 лошадиных сил. Теперь стали ставить М-34 — 750 лошадиных сил со взлетной мощностью 830 «лошадей». Как-то теплым осенним днем к Микулину на испытательный стенд прибежала секретарша.
— Сан Саныч! — закричала она издали. — Звонили с Центрального аэродрома. Немедленно приказано вам там быть.
«Уж не случилось ли чего с самолетом?» — мелькнуло в голове у Микулина. Как был в сапогах, замасленной кожаной куртке и в еще более замасленной кепке в нелепую рыжую с черным клетку, он побежал к воротам, вскочил на мотоцикл и с места дал полный газ.
Примчавшись на аэродром, он поставил машину у проходной, миновал часового и бегом кинулся на летное поле. Здесь он увидел самолет Р-5, а около него экипаж, Поликарпова, Марьямова и нескольких инженеров с завода имени Фрунзе.
Катастрофы явно не было, и Микулин начал успокаиваться. Тут он внезапно увидел, что все собравшиеся аккуратно одеты. Явно что-то предстоит. Но спросить он не успел. На дороге, ведущей на летное поле, появился большой черный лимузин. Он затормозил неподалеку от самолета, и из него вышли сначала Баранов, а затем Ворошилов и Сталин.
Микулин впервые увидел Сталина вблизи. Сталин был одет в традиционную тужурку защитного цвета с отложным воротником и такого же цвета брюки, заправленные в сапоги.
Удивило Микулина то обстоятельство, что Сталин оказался невысокого роста, со следами оспы на лице. Микулин представлял себе Сталина значительно выше.
Баранов подвел Сталина и Ворошилова к самолету. Командир экипажа, взяв под козырек, отдал Сталину рапорт. Тот кивнул, и летчики бегом бросились к самолету. Взревел мотор и машина покатилась по взлетной полосе. Через несколько минут она оторвалась от земли и взмыла в воздух.
Микулин, до боли прикусив губу, с волнением наблюдал, как первый самолет с его мотором взлетает в небо, Р-5, описав круг над аэродромом, плавно приземлился и, подрулив к стоянке, заглушил двигатель. Баранов показал Сталину на инженеров, которые выстроились в один ряд. В начале строя возвышалась фигура
