мы съезжаем с горки. Это со мной он разбирает вечером документы и делится запутанными делами, это меня он целует, меня водит на приёмы и со мной танцует каждый вечер. Ну, есть у него жена. Ну и что? Какое мне до неё дело, если любит он меня, а не её?» Такие мысли всё чаще непрошено лезли мне в голову, и я стала ловить себя на том, что они больше меня не пугают.
Так прошёл ещё один месяц зимнего сезона.
Я шла по коридору второго этажа в сторону кабинета Рунольфа. Было раннее утро. Я даже и не думала, что мне удастся его застать на месте. Мы вчера вернулись довольно поздно, и я сама не ожидала, что встану так рано. Но меня как будто что-то толкнуло, и я, одевшись, поспешила вниз. Ноги сами меня понесли на второй этаж. А может быть, это была уже сила привычки, выработанная за два прошедших месяца? Подходя к кабинету Рунольфа, я с удивлением услышала голоса. При этом один принадлежал Рунольфу, а вот второй абсолютно точно был незнакомый женский.
Подслушивать, безусловно, нехорошо. Я это прекрасно знаю, но только так, порой, можно узнать что-то важное и интересное. Так что, я замедлила шаги, почти крадучись по коридору, стараясь приблизиться к двери максимально незаметно. Я даже дышала через раз. В кабинете говорили на повышенных тонах. Они даже не заметили, что дверь не плотно прикрыта, и из щели мне всё было прекрасно слышно. Я прижала руку ко рту, чтобы заглушить и без того нечастое дыхание и прислушалась.
— Ты мне обещал, что это продлится максимум месяц. Прошло уже больше двух! И вот сейчас ты мне говоришь, что снова нужно подождать. Сколько на этот раз? — голос женщины был немного хриплый, я бы даже сказала грубый, говорила она с резкими недовольными нотками, сильно раздражённого человека.
— Хильда, я делаю всё, что могу. Но она и в самом деле не чувствует ответной тяги. В противном случае — давно бы уже сдалась. Но дело сдвинулось с мёртвой точки. Я уверен, через пару недель она мне ответит, и я смогу объявить её своей Каллис. Вендла переедет во дворец, и всё встанет на свои места, — ответил Рунольф.
Значит, это его жена? Я ещё плотнее прижала ладонь ко рту, чтобы не издать ни звука.
— Я устала! И мне скучно! Мне надоело сидеть сиднем во дворце. Весь сезон проходит мимо меня! Я пропустила все развлечения и всё — из-за какой-то девки, которая отказывается тебя признавать! Это она должна сидеть во внутренних комнатах дворца, а не я! — возмущённо и довольно громко сказала женщина.
— Не смей так говорить о ней. Она — моя Каллис!
— А я — твоя жена! Девчонка даже не чистокровная. Она и Гранатоворождённой стала только недавно. Ты вообще уверен, что это она?
— Да. Абсолютно. Я не испытывал ни к одной подобных чувств. Она не только притягивает меня к себе, но и чувствую я её по-особенному. Она другая, не похожая ни на кого. И она умна, и мне с ней весело и не скучно. Это абсолютно точно моя Каллис, — голос Рунольфа звучал тише и задумчивее.
— Тогда почему ты до сих пор не присвоил её себе? Как долго это будет тянуться?!
— Я не могу принудить её, не могу причинить ей боль, ты же знаешь.
— А врать ей ты, значит, можешь? Притворяться? Скрывать моё место в твоей жизни?! Делать вид, что всё, что происходит сейчас, будет и дальше происходить именно так, а не иначе?
— Она поймёт. Просто нужно время, — неуверенно сказал Рунольф.
— Время? Ну, ну. Только его у тебя осталось не так уж и много. А такими темпами ты можешь и не успеть. Когда ты дашь ей понять, что не намерен из-за неё менять вековые традиции? Когда ты уже поставишь на место эту выскочку? Ты же не пойдёшь против всего света, только потому, что ей так хочется, не так ли? — в голосе Хильды сквозило нескрываемое раздражение.
— Нет. Разумеется, нет. Она станет Каллис в традиционном понимании. Это не обсуждается. Я не имею права нарушать традиции предков и ставить под сомнения наши устои. Положение в стране и так нестабильно. А если императорская семья не будет едина и последовательна, не будет подавать пример и поддерживать традиции — это может привести к катастрофе, — тихо, на пределе слышимости, сказал Рунольф.
— Рада, что ты это осознаёшь.
— Тебе всё-таки не стоило сегодня приходить.
— Я соскучилась. Ты так редко бываешь у меня.
Послышались шаги, а потом я явственно услышала шорох одежды.
— Хильда, перестань. Не здесь. Я приду сегодня.
— Милый, я соскучилась. Ты должен мне — за все эти дни, что я безвылазно сижу во дворце, боясь спугнуть девчонку. А ты ко мне ещё и не приходишь! Поцелуй меня! — требовательно сказала Хильда.
— Хильда…
И я явственно услышала, как звякнула пряжка ремня Рунольфа.
Слёзы ручьём хлынули из глаз, и я стала медленно отходить от двери кабинета. Вот только стать свидетельницей постельных утех этой парочки мне не хватало. Я, и так, услышала и поняла более чем достаточно. Я пятилась от двери, потом развернулась и побежала. Нет, я не боялась, что меня догонят и остановят. Пара в кабинете была слишком занята друг другом, чтобы заметить мой тихий уход, они и появления-то моего не заметили, слава Одину…
Я влетела в свою комнату, забралась под одеяло, не раздеваясь, и укрылась им от всего света с головой.
Вера. Вера. Ничего-то в твоей жизни не меняется. Тебя опять собирались просто использовать. Поманили важностью и значимостью роли Каллис, а на деле это ровным счётом — пустая видимость. И ты чуть было не превратилась в одну из тех куриц, которых так презираешь. Глупо и обидно так попасться на крючок, так покорно подставить шею под ярмо, так нелепо угодить в расставленную ловушку. Чудо, что ты сегодня утром встала так рано, чтобы услышать всё это.
Я вытерла слёзы и уселась на кровати.
Рунольф — принц. Не просто принц, а Наследный Принц. Ему положено лгать, притворяться, устраивать ловушки и плести интриги. Его жена, Хильда, много лет живёт во дворце. Они это знают и умеют. А я совсем недавно появилась в этом мире. Я до сих пор многого не понимаю и
