сама собой потянулась к маленькому синему шкафчику, висевшему у двери. В нем лежали листочки из отрывного календаря с рецептами салатов и пирогов, а еще какой-то продолговатый предмет, покрытый толстым слоем пыли. Я осторожно взяла его с полки и поднесла к окну, чтобы лучше рассмотреть.
Предмет оказался мутным прямоугольным зеркалом в узкой деревянной рамке.
Мое сердце рухнуло вниз.
Я видела подобные зеркала много раз. Жители Нави используют их, чтобы общаться на расстоянии. А теперь вопрос: откуда такой переговорник мог взяться у соловьевской ведьмы?!
То, что Марья не умела путешествовать между мирами, не подлежало сомнению. Значит, зеркало передал ей кто-то из навьих магов.
Зачем? Должно быть, для того, чтобы с ней разговаривать. Марья являлась медиатором, а значит, общаться с иномирцем ей было не сложно.
Интуиция вопила, что зеркало имеет прямое отношение ко мне, однако я понятия не имела, какое, и с какой стороны начинать думать, чтобы это понять.
Магией переговорник не фонил, а значит, «позвонить» с его помощью в Навь нельзя. Надо ждать, когда кто-то «позвонит» оттуда. Видимо, общение Марьи с параллельным миром было односторонним – когда ее таинственному собеседнику хотелось с ней побеседовать, он посылал ей сигнал. Она же самостоятельно связаться с ним не могла.
Я вытерла зеркало носовым платком и сунула его в карман куртки. Когда в следующий раз пойду в баню, покажу его Малаше. Вдруг она знает, с кем через него можно поговорить…
***
Остаток дня я провела в компании Матвея. Мы столкнулись у моей калитки, когда я вернулась домой.
– Я снова ездил в город и привез две коробки с пиццей, – торжественно объявил он. – Сама понимаешь, один я столько не съем, поэтому мне очень нужна твоя помощь.
– Тебе снова надо что-то покрасить? – уточнила я.
– Надо, – согласился Матвей, – комнату и веранду. Но это не обязательно. Главное – пицца.
Пицца оказалась вкусной. Мы славно ею поужинали после того, как все-таки покрасили спальню и веранду, а также повесили в кухне несколько шкафчиков, которые Матвей привез из города вместе с угощением.
– Завтра мне придется отправиться на работу, – сказал Январин, когда с делами было покончено. – Начальник попросил срочно переделать последний отчет. За это мне приплюсуют к отпуску два дополнительных дня.
– Здорово, – кивнула я.
– А что завтра будешь делать ты? Снова отправишься на какой-нибудь праздник?
– Нет, майские праздники закончились. Осталась только ярмарка, но она состоится не завтра, а в пятницу.
– Тоже чародейская?
– А как же, – улыбнулась я. – Она завершает череду весенних торжеств. Эту ярмарку жители Нави и маги Земли ждут целый год.
– Что же там продают? Обереги и приворотные зелья?
– Там продают все, – серьезно сказала я. – В том числе то, чего на обычных базарах никогда не найдешь.
– Например?
– Например, прошлогодний снег.
– Снег?..
– Зря смеешься. Это, между прочим, незаменимый ингредиент для зелья вечной молодости.
– Может, там еще и болотный туман можно купить? – улыбнулся Матвей. – Или живую воду? Или даже вчерашний день?
– Можно. Главное, чтобы ты смог за них заплатить.
– Погоди, – Матвей посерьезнел, – мы что, говорим о чертовой ярмарке?
– Ну да, иногда ее так называют. Ты о ней слышал?
– Мне рассказывала о ней сказку мамина тетка – та самая, что говорила об огненных змеях. Якобы раз в году, по весне, случается проклятая пятница. В этот день на заброшенное поле, где растет только сорная трава, слетаются ведьмы и черти, чтобы устроить огромный торг. На этой ярмарке они продают самые невероятные штуки, вроде дождика, который прошел в четверг, шапки-невидимки, неразменных монет и всего такого прочего. Платить за эти чудеса нужно не деньгами, а чем-то более серьезным – например, годами собственной жизни или даже душой. Выходит, эта ярмарка правда существует?
– Выходит, что так, – подтвердила я. – Но она не столь ужасна, как ты думаешь. Внешне это обычный базар, но вместо сахара, огурцов и картошки там предлагают всевозможные волшебные вещи. Деньгами, кстати, за них заплатить можно, но не обычными, а особенными. Хотя в этом вопросе все зависит от продавца. За свой товар он может попросить не монеты, а услугу или обмен. Бывали случаи, когда покупатель, чтобы отработать покупку, нанимался к торговцу в прислужники. Но душу никто никогда не отдавал. Никому твоя душа не нужна, кроме тебя самого.
Матвей задумчиво кивнул.
– Ты пойдешь на ярмарку за чем-то конкретным? Или просто побродить?
– И так, и этак. Список покупок у меня есть, однако я могу присмотреть себе что-то еще.
– А обычный человек может попасть на этот базар?
– В целом, да. Но при условии, что сумеет найти туда дорогу. Без подсказки это сделать непросто. Другое дело – зачем эта ярмарка ему нужна? Обычный человек вряд ли отыщет там что-то полезное. А если и отыщет, то не купит – тамошние продавцы те еще нахалы, так цены дерут, что не дай Бог. С ними надо уметь торговаться.
– Ты умеешь?
– Конечно.
– А я нет, – задумчиво произнес Матвей. – Мне проще заплатить, сколько скажут, поэтому я больше люблю магазины – на рынках с меня всегда берут втридорога. Я бы напросился с тобой на чертову ярмарку – чисто из любопытства – но ведь ты меня туда не возьмешь.
– Не возьму, – согласилась я. – Поверь, тебе там не понравится.
Январин негромко усмехнулся.
– Знаешь, давным-давно у меня был приятель Эдик, который очень любил эту фразу. И все время оказывалось, что он не прав. Когда мы были детьми, его записали в секцию плавания. Эдик страшно боялся воды, и тренировки были для него адской мукой. В какой-то момент я тоже захотел в бассейн, и он с ужасом уверял меня, что мне там не понравится. В итоге Эдик оттуда сбежал, а я занимался плаванием восемь лет и даже получил первый спортивный разряд.
– Ого!
– Потом Эдика записали в музыкальную школу – играть на гитаре. Он бросил ее примерно через месяц и долго всех уверял, что ужаснее места на свете не существует. А я окончил ее с отличием.
– Ты умеешь играть на гитаре?
– Я умею играть на балалайке, – улыбнулся Матвей. – На гитаре тоже, но значительно хуже. А у тебя в детстве были какие-нибудь увлечения?
– Великое множество, – кивнула я. – Я искала себя в хоровом пении, в баскетболе и даже в фигурном катании.
– И что?
– И ничего. Меня отовсюду выгоняли.
– Почему?
– Я не могла вписаться в коллектив. Тетя Катя надеялась меня социализировать, поэтому все время приводила в студии и секции, где нужно работать в команде. Команда же работать со мной отказывалась. Зато там,
