хочешь ударь меня.
– Куда? Неужели в лицо? – рассмеялась она. – Если только в ухо, потому что ты не слышишь меня или не хочешь слышать.
Макс почувствовал, что дом их пошел под снос, лестница, по которой убежит Вика, вот-вот обвалится, окна были выбиты, а по голове все громче бьет барабан.
– Пойду продышусь, позвони, как остынешь.
– Тебе надо, ты и звони.
– А если мне не надо.
– Тогда наберись мужества, позвони и скажи, что тебе не надо.
– Да, пойду, пожалуй, наберусь.
– Небось опять к своим атлантам. Давай, сходи, пусть они тебя образумят.
– Да при чем здесь атланты?
– При том, что ты можешь кружить вокруг них годами. Так купил бы себе квартиру на Миллионной и общался бы с ними прямо с балкона.
– Всему свое время.
– Ночное, – усмехнулась Вика.
– Ну это же временно.
– Ты знаешь, как часто временное становится постоянным. Женщине много не нужно, ей нужно постоянно. Мне нужно постоянство, понимаешь? А не вот этот мордобой. А если завтра они вернутся и убьют тебя?
– Это вряд ли. Скорее, я их.
– Прекрасно. Ты хочешь на меня повесить пару убийств.
– Тебе идут эти бирюльки, – пытался шутить Макс, но получалось плохо.
– А я стану женой преступника. Буду тебе передачи носить в Кресты.
– Кресты уже закрыты.
– Кресты закрыты, но гештальты остались. Так что давай проваливай к своим атлантам, расскажи им, как ты человека побил.
– Да не человек он, Вика, как ты не понимаешь?
– А я?
– А ты мне нужна, – схватил куртку Макс и вышел из дома.
Макс любил это место на Миллионной. В трудные минуты Петербурга, когда тучи сгущались над головой, он действительно приходил к атлантам, будто просил у них совета или опыта. Точнее сказать, его сюда тянуло и несло. Кто-то ходил в церковь, он – сюда. Здесь был его храм. Атланты молча смотрели на него с высоты своего полета, в этом взгляде был могучий покой. Все суетное сразу отваливалось до состояния ничтожного. Воздуха становилось больше. Пьяный восторг охватывал всех, кто находился в зоне циклона. Эти красивые ребята просто держали небо над их головами, чтобы на них не давил атмосферный столб, чтобы свинцовое небо вдруг не рухнуло в самый неожиданный момент. Они держали крышу всему городу, чтобы та не поехала. Небесные кровельщики спокойно и мощно выполняли свою работу. Ничто не могло потревожить их в этот момент, даже люди, которые норовили потеребить им палец и загадать желание. Людям всегда было приятно смотреть на работающих людей. Атланты их снисходительно не замечали. Они были заняты своим любимым делом.
Макс задумчиво вдыхал воздух, будто скачивал новое приложение для своей дальнейшей жизни, которую необходимо было перезагрузить, но как? Все равно что атлантам поменяться сейчас местами, пройтись, встряхнуть затекшие под балкон руки.
Сцена 25
Я вернулся домой утром. Как бы оно ни прикидывалось, утро не было добрым. Когда вошел на кухню, Вика сидела за столом. Она молча пила чай. Посмотрела на меня как на мебель, которую уже давно пора было выставить на «Авито», достала из вазочки печенье и откусила.
– Как спалось, дорогая? – взял себе чашку и налил чаю.
– Отлично, – вылетело на меня несколько крошек печенья вместе с воздухом из ее губ. – Ой, извини! – улыбнулась она, хотя и не планировала эту улыбку.
– Что тебе снилось? – взял последний кусок вчерашней шарлотки и не заметил, как он исчез.
– Лед.
– Да, будто я провалилась под лед, а мне никак не выбраться из этой полыньи.
– И что дальше?
– Ничего, подняла с пола одеяло и попыталась уснуть.
– Замерзла?
– Да.
– А я тебе звонил.
– Наверное, хотел сказать мне что-то важное?
– Ага. Люблю. Но ты не отвечала.
– Я думаю, что твоя очередь отвечать. Что происходит, Макс? Почему ты меня не слышишь?
– Что именно?
– Мне не нравится твоя чертова работа.
– Брошу, – открыл я холодильник по инерции.
– Я уже это слышу целый год. Когда?
– Как только найду другую, – пытался я что-то обнаружить в пустом холодильнике.
– Пока ты будешь искать другую, ты потеряешь меня. Мне надоело ждать, я уже дошла до ручки, Макс. Разве ты не видишь?
– Вижу, ты снова замерзла, – подошел я к Вике и прижал ее к себе.
– Холодильник закрой.
Я понимал, что медлить больше нельзя. Надо было брать инициативу в свои руки. Я захлопнул холодильник.
Надо брать женщину, пока в голове ее проходит сложную цепочку сомнений анализ. Пока тебе еще не вынесен приговор. Только хороший секс, даже не обязательно хороший, главное неожиданный, может смягчить наказание. В жизни любой женщины так мало приятных неожиданностей. Иначе болезнь будет прогрессировать и может затянуться на несколько дней и, самое главное, на несколько ночей. Нет ничего хуже, чем холодная постель.
Я крепко обнял Вику сзади и начал есть ее шею. Под халатом у нее ничего. Мои руки потекли по теплому телу: от груди все ниже, на самое дно удовольствий. Я почувствовал, как твердею. Вика закрыла глаза, одна ее рука обхватила мою шею, а вторая держалась за стол, не решаясь смахнуть всю посуду на пол, чтобы расчистить ложе. Затем Вика резко развернулась и начала сдирать с меня одежду. Я поднял руки, и ей это удалось.
– Черт, жалко посуду. Давай посмотрим в окно, – глубоко дышала Вика.
Я понимал, о чем она говорит. В любви главное выбрать правильный угол. Даже если это угол падения.
Мы двинулись как по команде, я развернул Вику лицом к погоде. Откинул подол ее халата и вошел. Вика держалась за подоконник, подыгрывая мне всем телом.
– Как там погода? – спросил я, въедаясь своим в ее тело, где кожа уже задышала и вспотела.
– Повышенная влажность, временами заоблачно! – опустила голову Вика.
– Дождь будет? – Руки от бедер плавно перетекли к сочным грудям. Будто это были грозди винограда, который созрел и который необходимо было собрать.
– Ты опоздал.
– А ты прекрасна.
Макс ждал, что она скажет, как это обычно бывало: «Ты прощен», но Вика просто закрыла на это глаза.
– Лучший завтрак в моей жизни, – добавил он на ее молчание.
Тогда хорошо бы полить цветы, – смотрел я, как подрагивают листья фикуса на подоконнике. В этой дрожи читалась некая тревога за будущее отношений.
– Хорошо бы. Не будь мне сейчас чересчур хорошо, я бы обязательно так и сделала, – запрокинула голову Вика.
Я целовал ее в длинную шею, в мочку ушей, ощущая вкус золота не только ее серьги, но и женщины, которая сейчас принадлежала полностью мне. На мгновение я поймал губы Вики,
