двигателя, однако дело сделано. Сделав несколько оборотов вокруг своей оси, небольшой биплан стал падать в море. Бой мы вели на километровой высоте, так что оба лётчика покинули машину и над ними раскрылись парашюты. Развернув гидроплан, я стал медленно планировать к берегу, надеясь дотянуть до порта. Бой двух других самолётов продолжался, хотя Эрих (ругал меня за фигуры высшего пилотажа – он выпустил фотоаппарат, и тот улетел вниз, булькнув в волнах) говорил, что дымят уже оба. Но упорно сходятся вновь и вновь.
– Ничего, скоро узнаем, кто кого, хотя я и уверен в результате. Всё же у наших лётчиков были подготовки по ведению воздушного боя… А англичан надо бить. Теперь уже точно.
Всё же мы дотянули до порта и совершили посадку в сгущающейся тьме вечера. Подсвечивать не пришлось, освещения вполне хватало приводниться. Буквально через пару минут, нас как раз на шлюпке буксировали к пирсу – мотор после посадки заглох – приводнился и разведчик. Мотор дымил, так что стрелок покинул кабину, встав на поплавок, и стал забрасывать мотор пригоршнями воды. Молодцы, отбились. Вот только почему лётчик не выбирается? К самолёту рвануло сразу две лодки. В одной был дежурный врач, видимо тот был ранен. Как только нас добуксировали до пирса, мы перешли в шлюпку, а с неё уже на твёрдый берег. Эрих направился к нам, к месту жительства, а три солдата, приставленных ко мне для охраны, сопроводили до штаба флота. Так как оба штаба, и флота, и корпуса, находились в одном здании, было проще получить нужные сведения. Кондратенко уже знал точное количество потопленных и повреждённых броненосцев на данный момент, лётчики с аэродрома отзвонились.
Сообщил генералу о нападении на нас английских ВВС, оба гидроплана вышли из строя, и скорее всего, ремонт потребует времени до двух дней. У меня точно мотор на замену шёл, отремонтировать можно, но это время. Да и ресурс уже был на исходе, а что со вторым, я не знаю. Приказ мой гласил, как только покончим с броненосцами и канонерками, то всей силой авиации навалимся на английские крейсеры. Тем более как раз подошёл лётнаб с повреждённого разведчика. Его лётчик был тяжело ранен, хотя и смог довести машину до порта, и сейчас находился в госпитале, шла операция. Так вот, по словам лётнаба, он сам видел, как оба гидросамолёта спускают с палуб именно английских крейсеров. Значит, это не подстава. Лётнаб сказал, что нападения он не ждал, посчитал, что те проводят разведку, поэтому атака англичан была для него полной неожиданностью.
После того, как я выяснил всё, что мне нужно, отдал необходимые приказы. Штаб Кондратенко продолжал работать, сейчас пришло их время, я не стал дальше мешать, что нужно делать, офицеры знали без меня, столько раз обговаривалось и даже проводились тактические учения на карте Тайваня, так что направился домой. После душа лёг спать и достаточно быстро уснул, умотал меня этот тяжёлый, но, надо сказать, вполне результативный день. А выспаться нужно, завтра снова в воздух, самолёт, если мой за ночь не починят, мне подберут. Лишь в середине ночи вскочил было, проснулся от грохота канонады, но потом снова уснул, дальше стрельба и грохот разрывов меня не беспокоили. В принципе японцы по городу не стреляли, били по портовым сооружениям да по обнаружившим себя береговым батареям, грохотал залпами наш броненосец, укрытый в бухте, однако спускаться в погреб, в укрытие я не посчитал нужным. Эрих убежал в порт, он в штабе флота выпросил себе старенький фотоаппарат и снова был при деле, а я спал, набирался сил перед завтрашним днём. Чую, он будет очень тяжёлым.
12 лет спустя, борт королевской парусной яхты-катамарана «Свобода».
Аравийское море, окрестности Мумбаи, Индия.
Волны буквально швыряли небольшую двухкорпусную яхту по волнам. А тут ещё трос, что поднимал штормовой парус, без которого просто не обойтись, закусило на верхнем блоке. Была бы у меня двухмачтовая яхта, я бы не обеспокоился. На второй мачте парус поднял, однако яхта у меня гоночная, небольшая, и с одной мачтой. Пришлось лезть наверх, благо была специально для этого натянута верёвочная лестница, их ещё вантами называют. Поднявшись до середины, я почувствовал, как натянулся пояс, страховочная верёвка не давала подняться выше. Отстегнув страховку, полез дальше. Наконец вот он, блок, чтобы ему пусто было. В это время налетевший шквал практически положил яхту на бок, чуть не сорвав меня с вант, как удержался, сам не понимаю. Сердце стучит, несмотря на ливень и ветер, обливаюсь потом, но шквал был кратковременный, поэтому яхта с грохотом опустилась на второй корпус, и меня, как пращу, с верхушки мачты запустило в воздух. В этот раз удержаться уже не смог. Летел и думал, хорошо, что я в путешествие один отправился, жена и сын-наследник остались на Тайбэе, никто больше не пострадает. В это время последовал удар о воду и волны сомкнулись надо мной.
Видимо, от удара я потерял сознание, было что-то похожее, как будто выключили-включили сознание. Вода быстро привела меня в чувство, и я заработал руками и ногами, пока не вынырнул на поверхность. Вот тут я испытал шок. Волны были пологими, море тихим, сверху светило солнце, никакой бури и даже следа моей яхты вокруг не было. Далёкий берег едва просматривался на горизонте, видимо, это Индия, рядом с берегом которой меня несло по воле ветра и волн. Что случилось, понять было не трудно, снова перенос.
– Охренеть, – пробормотал я.
Мой же голос меня изумил, он стал тоньше… мальчишеским? Быстро себя ощупав и осмотрев, я счастливо захохотал. Я снова молодой, мальчишка, и главное – Я СВОБОДЕН.
– Я сво-бо-ден! – заорал я, не сдержав эмоции, работая руками и ногами, чтобы удержатся на поверхности. В принципе и так нормально держался, больше подрабатывал.
То, что меня снова куда-то закинуло, да ещё омолодило, беспокоило мало, самое большое счастье я испытал, когда понял что всё, мои мытарства подходят к концу. Да и с ходу разобрался, сколько мне лет. Когда меня скидывали с семнадцатого этажа, и произошёл первый перенос, у меня тогда на руке была поджившая царапина, да в принципе просто красный след остался. Сейчас эта царапина была, значит мне тринадцать с половиной лет. А я счастлив.
Дёрнувшись, я проснулся и посмотрел на солдата, что меня разбудил:
– Рассветает, ваше благородие, – сказал солдат. – Завтрак готов.
– Отлично, – бодро и энергично откинул я одеяло. – Сейчас и наваляем япошкам и нагличанам. Ох они у меня получат за те двенадцать лет
