семья.
Дети вспомнили, как осенью папа водил их всех в фотографию, и как долго их там усаживали и не велели дышать и моргать, и как Маняша испугалась фотографа, когда он накрылся черной пеленкой.
И вот перед ними готовая фотография.
– Как хорошо, что у нас есть мама! – сказал папа. – Она заботится о всех нас и очень нас любит. Скажем ей спасибо за это. И мы все тоже крепко любим ее.
Зоя Воскресенская
Зимним вечером
В папином кабинете Аня и Саша занимаются астрономией. Сейчас они увидят, как ночь сменяется днем и почему наступает весна, а за ней лето, осень и зима.
Вместо солнца светит керосиновая лампа с рефлектором.
Земной шар величиной с Маняшин мячик вращается вокруг своей оси и вокруг солнца-лампы. Совсем крохотная луна, прикрепленная к длинному стерженьку, обращается вокруг земли.
Этот астрономический прибор – теллурий – папа выписал и недавно получил из Петербурга.
– Вообразим, что я на Луне, – говорит Аня. – Я лечу вокруг Земли. – Аня закрыла глаза. – Какая красавица Земля в солнечном свете!
– А ты переберись на другую половину Луны и посмотри, что там, – шутит Саша.
Илья Николаевич сидит рядом, показывает Саше, как надо управлять теллурием.
– Когда-нибудь пытливый ум человека заглянет и на другую сторону Луны, – говорит Илья Николаевич. – А сейчас мы устроим с вами солнечное затмение…
Рядом в гостиной горит только одна настенная лампа над роялем, оставляя большую часть комнаты в полумраке. Окна запушены изморозью. В передней весело потрескивают дрова в печке. Мама с младшими детьми готовится к увлекательной поездке.
Володя бегает из папиного кабинета в гостиную и обратно и не знает, на что ему решиться. Хочется самому сменить зиму на весну, и трудно устоять против соблазна прокатиться на тройке.
Родители Володи Ульянова
Наконец он уступает просьбам младших при условии, что ямщиком будет он, Володя.
Мама, Оля и Митя готовятся к путешествию: сдвинули вместе четыре стула – это сани. Впереди Маняшин высокий стул – козлы. Широкое низкое кресло с тремя зубцами на спинке отлично заменяет тройку вороных.
Володя запрягает лошадей: накручивает веревочки на зубцы кресла, подтягивает подпруги. А лошади застоялись, им не терпится пуститься в путь. Кучер сердито покрикивает на них.
Мама с Маняшей усаживаются на заднее сиденье, Оля и Митя – на переднее. Оля закуталась в теплый платок, Митя повязал башлык, Маняша натянула на голову капор. Даже мама повязала голову платочком. Путь предстоит дальний. Мороз лютый. Ямщик подтягивает кушак, надевает рукавицы и спрашивает густым басом:
– Далеко ли ехать, сударыня?
– Сегодня мы поедем в страну Добра и Радости, – отвечает Мария Александровна. – Знаете ли вы туда дорогу?
Володя задумался.
– Кажись, это за Подтянутой губернией, уездом Терпигоревым, Пустопорожней волостью?
– Да, да, – подтверждает мама. – Дорога туда нелегкая. Мы встретим много препятствий и опасностей. Ну, в добрый час! Закутайтесь получше, дети, – говорит мама, – поднимается ветер.
Оля натянула на самые глаза платок, Митя потуже завязал концы башлыка, и Маняша закрыла уши капором.
– Смотрите, какие мохнатые ели стоят по обе стороны, они закутались в снег, как в вату, чтобы не замерзнуть. А на пригорке ель совсем розовая – это ее закатное солнце освещает. – Мама показывает рукой на окно, разрисованное инеем.
И не темная застекленная веранда, а зимняя сказка возникает перед глазами детей. В белой дымке инея проносятся леса, их сменяют поля, а по ним до самого горизонта тянутся синие дороги.
– Смотрите, – кричит Оля, – солнце из золотого совсем стало красное, на него смотреть можно!
– Быть непогоде, – басит ямщик и постегивает кнутиком лошадей.
Маняша таращит большие черные глаза: где это мама и Оля увидели солнце?
– Смотри-ка, Маняша, из-под елочки выпрыгнул зайчик. – Мама показывает в сторону фикуса.
– Не вижу, – простодушно отвечает Маняша.
– Ну как же не видишь? – удивляется Митя. – Он на двух лапках сидит, передними мордочку моет.
– Он какой, серый или белый?
– Белый как снег, а ушки у него розоватые, – фантазирует Оля.
– Теперь вижу, – покорно соглашается Маняша, поглядывая на фикус, только ушки у него зеленые.
– Н-но, милые, н-но, вороные! – покрикивает ямщик и оглядывается на пассажиров. – Сейчас через огненную реку переезжать будем, только отважные могут перебраться через нее, трусливые пусть заранее выходят.
Дети смотрят на маму. Митя говорит:
– Мамочка, вчера няня меня куриным пером пугала, такая страшная большая тень ползла на стене, а я закрыл глаза и не испугался.
– Ну, вот ты и стал смелее, – говорит мама, – сумеешь через огненную реку переехать.
Володя обернулся и, прищурив левый глаз, внимательно посмотрел на Олю.
– Может быть, барышне страшно, она не поедет дальше? Вон красный туман над рекой, сейчас мы ринемся в пламя.
– Я не страшусь! – гордо ответила Оля.
Митя вобрал голову в плечи, закрыл лицо руками, ямщик погнал лошадей во весь опор, и вот уже вокруг ревет пламя, спирает дыхание, огненные языки тянутся к лицу и рукам.
– Н-но, милые, н-но, вороные! – Ямщик разгоняет дым и пламя перед лицом, что есть силы стегает лошадей. – Ну, вот и проскочили огненную реку!
Все облегченно вздыхают.
Теперь Митя твердо знает, что ему нечего бояться тени какого-то куриного пера.
– Нам бы засветло проехать мимо башни Змея Горыныча, – беспокоится мама. – Он видит только ночью. У него один глаз, и тот загорается, когда восходит луна.
– Ямщик, мы проедем башню засветло? – опасливо осведомляется Митя.
– Приложим все наше старание, – отвечает ямщик и вдруг натягивает вожжи: – Тпру-у, тпру-у!
– Почему остановились? – спрашивает Мария Александровна.
– Пристяжная распряглась. Вот подтяну хомут, почищу под дугой бубенчики, чтобы веселее звенели, и поедем дальше. – Володя подтянул веревочки на крайнем зубце кресла. Взобрался на козлы, погоняет лошадей.
– Сорока на сучке сидит, нас в гости приглашает, – подмечает Митя.
– Лисица ее под деревом караулит. Ишь, плутовка, как хвостом машет, – добавляет Оля, – ласково так машет, но ты, сорока, ей не верь…
– Я вижу, белочка на дерево карабкается, – придумывает уже и Маняша, – карабкается, как наша Оля.
– Н-н-но, милые, н-н-но, вороные, живей! Овса, что ли, не ели? Держитесь крепче, господа хорошие, сейчас под горку понесемся! – кричит ямщик.
Седоки схватились за спинки стульев, ветер в лицо бросает пригоршни снега, слепит глаза, но вот лошади вынесли сани в поле, побежали рысцой.
– Солнце скрылось, взошла луна. – Оля зачарованно глядит в потолок.
– Я вижу звезды! – убежденно говорит Митя.
– Видите большой ковш наверху, что это? – спрашивает мама.
– Большая Медведица, – хором отвечают Оля, Митя и Володя.
– Я не хочу медведицу, я хочу медвежонка, – заявляет Маняша. – Где он?
– А вот и медвежонок! – прыгает от радости на сиденье Оля. – Вылезает из берлоги, протирает глаза. Слышите, как ревет?
– Слышу, – испуганно шепчет Маняша.
– А что это за огоньки мелькают? – спрашивает Оля, поглядывая в переднюю, где на крашеном полу пляшут отсветы огня от печки.
– Это светятся папины школы, – отвечает мама.
– Вот мы проехали деревни Заплатово, Дырявино, – объясняет ямщик. – Чуть подале за ними будут Разутово, Знобишино, а под горой Горелово, Неелово…
– …Неурожайка тож, – заканчивает Оля знакомые стихи Некрасова и, вглядевшись вдаль, спрашивает: – Что это за зарево над лесом?
– Это горят зубцы на башне Змея Горыныча, – отвечает мама.
Оля вскрикивает, кувырком слетает со стула и проворно отползает в темный угол комнаты.
– Ямщик, остановите лошадей, девочка из саней выпала, – тормошит мама за плечи Володю.
Он с трудом останавливает разогнавшихся лошадей, спрыгивает с козел, привязывает вожжи к дереву и, поставив козырьком ладонь над глазами, пробирается сквозь метель, идет разыскивать девочку. И вдруг раздается тягучий страшный вой.
– Это наш Володя воет! – Маняша захлопала в ладоши.
– Нет, это волки, – догадался Митя. Он закусил зубами палец и отчаянными глазами следит за ямщиком. – Ямщик, держитесь правее, девочка лежит под елкой. Волки идут прямо на нее! – почти плачет Митя.
Ямщик пробирается через густой кустарник, сугробы под ногами все глубже. Даже Маняша
