своему протеже.
— Здравствуйте, товарищ Сталин, — поприветствовал его молодой человек и на пару мгновений замер. Но вот он отмер и продолжил. — Извиняюсь, что отвлекаю вас от важных дел, но и вопрос у меня серьезный.
— Внимательно тебя слушаю.
Вот сейчас все решится! Что он скажет? Генеральный секретарь замер в азартном предвкушении. Он сам себе боялся признаться, но визиты Огнева будоражили его воображение. Заставляли встряхнуться. Забыть о рутине.
— Недавно ко мне подошел Сергей Павлович Королев. Это конструктор, который занимается разработкой новых систем артиллерии особо высокой дальности, — начал Огнев.
Все же личная просьба, — мысленно кивнул сам себе Сталин. — И что там интересного?
Благожелательно кивнув замолчавшему на секунду парню, Иосиф Виссарионович превратился в слух.
— Королев говорит, что в их конструкторском бюро создали ракету, способную «подкинуть» вверх на восемьдесят километров объект массой в один килограмм. Но ему не дают это сделать начальники от военной промышленности.
— Вполне логично, — заметил Сталин. — Зачем нам такой эксперимент?
— Это необходимо для будущего, — начал Огнев. — Да, сам по себе подкинутый объект даст мало, но он позволит получить результаты, что происходит в высоких слоях атмосферы!
— И что дальше? — хмыкнул генсек, ожидая большего от парня.
И тот его не разочаровал!
— А дальше можно будет на основе полученных данных сделать более могучую ракету! И уже не подкинуть, а вывести на околоземную орбиту объект, который будет постоянно находиться там! Представьте, что над головой постоянно висит тот же бинокль, — замялся парень, — очень высокого разрешения. Который сможет делать фотографии всей территории планеты! В том числе снимать территорию наших противников! Без их разрешения и возможности нам помешать. Все будет упираться лишь в способности техники, которую создадут наши ученые. И это один из вариантов. А как вам связь, не зависящая от проводных телефонов? Возможность отслеживать погодные условия в режиме реального времени? Просто проследив за направлением движения облаков? Возможностей — масса, главное — их правильно использовать.
Да, Огнев его снова не разочаровал. Если он прав, а пока что он не давал повода сомневаться в его выводах, то подобные перспективы и правда впечатляют. Но как скоро они будут реализованы? Об этом и спросил Сталин.
— Ну, это дело конечно не завтрашнего дня, — вынужден был согласиться Сергей. — Но если не начать сегодня, завтра мы будем уже идти в ногу с капиталистами. Если и вовсе не снова догонять их!
А вот это уже аргумент. Обогнать в технологическом плане западные страны. Доказать, что молодое советское государство может быть лучше, чем капиталистический мир.
— И для этого нужен этот запуск? — уточнил Иосиф Виссарионович.
— Для начала исследования — да, — уверенно заявил Сергей. — Но и потом потребуются запуски. После получения первых результатов. При создании более мощной ракеты. Тут как в тяжелой промышленности — результат виден не сразу и требует больших начальных инвестиций, но зато потом окупается сторицей и работает много лет.
Слова Сергея заставили задуматься. Пойти у него на поводу? Снова? Но до этого он не предлагал завиральных идей. И если он так уверен…
— За результат будешь отвечать лично, — остро взглянул Сталин на Огнева, желая посмотреть на его реакцию.
И тот не подвел. Уверенно кивнул и заверил, что не сомневается в успехе, может и не быстром. Значит, идея реально стоящая.
— Хорошо, пусть делают такие опыты, — подвел черту Сталин. И тут же перевел разговор на иную тему. — А как обстоят дела с подготовкой нового отчета?
* * *
Довольно быстрое согласие Сталина выполнить просьбу Королева стало для меня неожиданностью. Приятной, чего уж там. И тем страшнее стало подвести этот кредит доверия. Если у Сергея Павловича с Цандером что-то не будет получаться, больше ко мне доверия не будет. И неизвестно, когда оно мне самому уже понадобится. Но тему Сталин перевел, пора отчитываться о первичных результатах. Хорошо, что я держу руку на пульсе работы своего института.
— Пока что собираем информацию. Часть людей отправил в регионы — посмотреть своими глазами, насколько хорошо развито дорожное покрытие, какого оно качества. Да и определить, что чаще используют для перевозок как на месте, так и на большие расстояния. Какие есть проблемы — ну там, может задержка по техническим причинам, а может из-за плохой логистики. Такое только на месте узнавать. Сам пока вникаю в структуру работы железных дорог.
— И что интересного заметил?
— Пока лишь два момента: нехватка угля, за который паровозы с промышленностью борются, и высокие траты как того же угля, так и времени на первичный запуск котла паровоза. Это же не машина, где ключом зажигания с полпинка мотор заводится, — усмехнулся я. — А жаль, конечно. Но даже если бы у нас сейчас были подвижные составы, работающие на бензине или ином жидком топливе, это ситуацию не спасло бы.
— Почему? — с интересом покосился на меня Иосиф Виссарионович.
— Так нефти тоже мало, — развел я руками. — И заводов по ее переработке не хватает. Тогда у нас железнодорожники не с промышленностью за топливо начнут бороться, а с авиаторами и сельским хозяйством. Ну и с моряками до кучи.
— Прям так и со всеми? — рассмеялся Сталин. — Они же разные типы топлива применяют.
— Ну, тут согласен с одной стороны. У авиаторов — собственное топливо, высокооктановое, в сельском хозяйстве бензин и дизель, у моряков больше дизель используют. Но все эти топлива объединяет одно — нефть. А вот ее-то у нас мало.
— Тут могу тебя порадовать, — хмыкнул добродушно Сталин. — Мне тут отчет прислали об открытии «второго Баку».
— Это где?
— Волго-уральский нефтяной район.
— Это здорово, но ведь там нефть только нашли? — осторожно заметил я. — А сколько еще времени и средств надо затратить на ее добычу, а затем переработку? Хорошо если к концу второй пятилетки этот район станет давать нефти столько же, что и в Баку.
— Тут ты прав, но ведь ты анализ как раз для корректировки плана второй пятилетки и делаешь? — заметил Сталин. — Так что учитывать этот момент должен.
— Понял, буду иметь в виду.
Еще немного обсудив проблемы железнодорожников и общее направление развития транспортной инфраструктуры, Сталин внезапно перевел тему на лагерных заключенных.
— Товарищ Огнев, при докладе вы подняли довольно чувствительную
