несет знамя нашей фамилии. Просто быть тем, кто с честью и достоинством принимает свой титул и отдает долг.
Я быстро доезжаю до театра и захожу внутрь. Пройдя в зал, раздеваюсь чуть ли не догола, включаю музыку и танцую на сцене до тех пор, пока у меня не появляются мозоли на ступнях.
– Знаешь, ты бы мог стать стриптизером или попроситься в команду к тем полуголым мужикам, которые танцуют и расплескивают воду, повышая женское либидо.
Я останавливаюсь при звуке низкого знакомого голоса.
– Что ты здесь делаешь, Леви? Сейчас ночь.
– Смотрю, как ты тестируешь новую сцену. Она хороша?
Я оборачиваюсь, упираю руки в бедра и пытаюсь отдышаться. Леви сидит по центру первого ряда, устало привалившись на подлокотник и подпирая кулаком голову.
– Да. Идеальна, – говорю я, часто дыша.
– Я старался.
– Я помогал.
Леви кивает и зевает.
– Ну и чего ты остановился? Давай, продолжай. Я еще не решил, какую оценку тебе поставить. Пока что тянет только на 7,0. Слишком мало… как ее… – Он взмахивает рукой, чтобы я ему подсказал, и снова зевает. – Пластичности?
Я тяжело вздыхаю и смотрю на своего друга, решившего сбежать ночью от жены. Уверен, Аннабель потом припомнит мне это.
– Прекрати придуриваться, что ты тут забыл?
– Тебя в трусах. Поехали домой.
– Я еще не закончил.
Леви раздраженно вздыхает, но не двигается с места.
– Хорошо, слава богу, что здесь удобные кресла.
– Я выбирал, – подмигиваю я.
– Я помогал!
Я тихо посмеиваюсь, вытираю со лба пот и говорю:
– Ты можешь возвращаться домой, мне не нужны зрители и… оценка. Хотя хотелось бы, конечно, чтобы ты поставил 10,0.
Леви удобнее устраивается в кресле и накрывается своим пальто, как одеялом.
– Но я все же останусь. Вдруг тебя сожрет призрак оперы, ты мне еще пригодишься, даже если ты вел себя сегодня как последний засранец.
Я ничего не отвечаю, потому что Леви Кеннет один из самых упрямых людей на свете. А еще он хороший друг.
Я возвращаюсь к тому, на чем остановился. Продолжаю выплескивать через свои движения все, что чувствую к Авроре и к своей долбаной жизни.
Глава 9
Аврора
Всю ночь я провожу за своим симулятором. Когда ложусь в кровать и пытаюсь заснуть, у меня ничего не выходит, поэтому приходится заниматься тем, что получается лучше всего: сидеть за рулем. Хоть и не настоящим. Однако мой симулятор настолько приближен к реальности, насколько это возможно. Если бы за него сел случайный человек, который ни разу не управлял гоночной машиной, то он не доехал бы даже до первого поворота. Это не просто какая-то видеоигра, а реальные ощущения, которые передаются через руль, педали и сиденье. Я могу почувствовать каждое ускорение, замедление и поворот. Столкновения тоже не остаются незамеченными. Звуки мотора, вибрация и сопротивление – все это ощущается как заезд по настоящей трассе.
Играя раньше в Гран Туризмо, я думала, что там тоже все, как в реальной гонке. Но потом я поступила в академию GT и поняла, что отличий множество.
Выключив симулятор, еще долго не двигаюсь с места. Время уже близится к утру. По идее, мне скоро нужно просыпаться и отправляться на тренировку, а я еще даже не ложилась.
Я перевожу взгляд на Плейстейшен.
Мне не хотелось к нему сегодня прикасаться, потому что игра в Гран Туризмо всегда нагоняет на меня тонну воспоминаний. Даже несмотря на то, что за последние годы у меня появились виртуальные друзья, с которыми я могу отвлечься, я все равно думаю только о нем, черт возьми.
Схватив гоночное оборудование для плейстейшена, подключаю его. Стоит мне зайти в свой аккаунт и занять стартовую позицию на трассе, на которой учил меня ездить Лиам, я перестаю существовать для остального мира, погружаясь в вымышленную вселенную, которая раньше была реальностью.
Я глубоко вдыхаю и выдыхаю. Подпрыгиваю на месте. Кручусь и заламываю пальцы. Черт побери! Они ни за что на свете не пустят меня в этот гейм-клуб. А мне необходимо там быть. Во-первых, если я пропущу эту гонку, то упаду в рейтинговой таблице. А во-вторых, в моей голове слишком темно и страшно, мне нужно на что-то отвлечься. Я потираю ладонью место на бедре чуть ниже тазовой кости. Даже сквозь ткань юбки прикосновение обжигает, потому что вчера я не сдержалась. Снова.
Я сжимаю руки в кулаки, готовая прорваться в это здание, чего бы мне это ни стоило.
– Один шаг, и ты на месте, – бормочу я себе под нос.
– Единственный шаг, который ты сделаешь, это в мою машину.
Я вздрагиваю от голоса, прозвучавшего за спиной, как раскат грома. Мне хочется закричать оттого, что все идет наперекосяк. Медленно развернувшись и натянув на лицо милую (по моей версии) улыбку, встречаюсь взглядом с Лиамом.
– Папа говорил мне, что маленьким девочкам нельзя садиться к чужим дядям в машину. – Я склоняю голову набок. – Тебе не хватает только конфеты.
– Я не чертов педофил, – грозно произносит Лиам и отталкивается от машины.
Мне стыдно, что все обернулось словом «педофил», но я удерживаю невозмутимую маску.
– Я не чужой. И ты слишком далека от маленькой девочки, если уж на то пошло. Так что садись в машину. Быстро.
Он распахивает дверь своей навороченной тачки, которая пахнет деньгами, и протягивает мне руку, словно примеряет на себя роль мистера Дарси.
Я не считаю себя Элизабет, поэтому с раздраженным фырканьем забираюсь внутрь сама.
Меньше чем через минуту Лиам занимает водительское место.
– Бумажник, – он протягивает руку ладонью вверх.
– Скажи «пожалуйста».
– Это ты его у меня украла!
– Одолжила. Ну, что-то вроде кредита.
– Тогда у тебя накапали проценты, милая. – Он гневно смотрит на меня, сузив глаза. – Как будешь расплачиваться?
Я непринужденно вздыхаю и откидываюсь на сиденье.
– Натурой подойдет? Хотя нет, знаешь, я сегодня не в настроении, – рассматриваю свои ногти. – Ты бы хоть предупредил, я бы подготовилась… Надела бы комплект белья в одном стиле.
Лиам стискивает челюсти так сильно, что ему, скорее всего, придется обратиться к стоматологу, чтобы восстановить раскрошившиеся зубы.
В следующую секунду он с силой выхватывает мой рюкзак и начинает там рыться, как какой-то помойный енот.
– Эй! – рявкаю я. – Отдай!
Я цепляюсь за рюкзак, лежащий на его коленях, но рука длиной с милю и силой Халка прижимает меня к креслу. Воздух начинает медленнее поступать в легкие, а в глазах на
