пережил несколько тревожных минут, и с облегчением выдохнул, когда ворон вновь появился в поле зрения.
Крепко держа в лапах телефон, Паблито вылетел в окно и опять пропал из вида. Не возвращался он долго, Дон Вито начал было снова беспокоиться. Наконец, в светло-сером квадрате возник черный птичий силуэт. Крыс подался в сторонку и весь сжался, чтобы пропустить ворона в кабинет.
Как только Паблито влетел, Дон Вито спрыгнул на пол, ручка поднялась и дверь сама собой закрылась.
– Что там, что ты видел?! – взволнованно пропищал крыс.
– Ничего особенного, – спокойно, даже разочаровано ответил ворон. – Длинный коридор с одинаковыми комнатами в обе стороны, а за окном город.
– Какой город?
– Наш, Москва.
– Да? – удивился и немного расстроился Дон Вито. – Давай-ка посмотрим запись.
Крыс подскочил к лежащему на полу телефону, включил воспроизведение записи и уставился в экран. Коридор выглядел бесконечным и не совсем понятно было назначение такого количества пустых желтых комнат. А за окном действительно находился город. Паблито особо не удалялся, сделал небольшой круг и залетел обратно. Камера сняла часть здания – сплошная гладкая светлая стена.
– Интересно, – задумчиво произнес Дон Вито, когда запись оборвалась. – Действительно Москва. Вот только мы находимся на втором этаже, а там вид, как с небоскреба.
Ворон пару раз открыл-закрыл клюв, осмысляя его слова, после протянул удивленно:
– Да-а-а! Точно, ты прав! Большая высота! Откуда?
– Разберемся, – крыс деловито почесал пушистое круглое пузо. – Неси телефон на стол, будем думать.
– Поесть сначала не хочешь?
– Эта идея мне нравится.
Глава 28
К физическому контакту с человеческим сознанием Феликс старался прибегать в исключительных случаях. Это было на редкость отвратительное ощущение. Пальцы, словно минуя кости черепа, сразу погружались в мягкий жировой комок мозга – теплый, скользкий, дрожащий.
Отыскав темные, спящие участки, Феликс коснулся их, и по телу женщины волной прошла мелкая дрожь, как от слабого электрического разряда. В стеклянных глазах сеньоры Морено возникло нечто осмысленное, она часто поморгала сухими пергаментными веками, взгляд ее сфокусировался на лице мужчины, находящемся так близко, что она ощущала его дыхание.
– Здравствуй, Лусия, – тихо произнес незнакомец. – Задам несколько вопросов. Возможно, тебе станет легче, если ответишь честно. Ты готова?
Неотрывно глядя на мужчину, она ответила, едва шевельнув губами:
– Да. Наверное, я знаю, о чем ты хочешь спросить.
– Что случилось с твоим приемным сыном? Что вы с ним сделали и зачем?
Холод обжигающе ледяных пальцев незнакомца на висках утолял боль, приносил облечение сродни утешению и ласке. Словно некто сжалился, наконец-то и явился ее простить. Лицо Лусии осветилось умиротворенной улыбкой, и она сказала:
– Мы долго ждали появления Алонсо, искали его, почти потеряли надежду, что успеем воспользоваться своим шансом. Ведь нам с мужем выпал жребий взрастить эфеба. Но он успел, появился – маленький, слабый, неизлечимо больной – бракованный телесный сосуд, хрупкое вместилище духа грандиозной силы. Нам предстояло многое сделать, чтобы он обрел эту силу. И мы смогли, справились.
Лусия пошевелилась, расправляя плечи. Где-то в глубине дома Карла весело болтала по телефону, в раскрытом окне заливались птицы, громко тикали старые часы, а Феликс слышал лишь ровный стук сердца и спокойный голос сеньоры Морено.
– Вы медленно убили мышьяком больного подростка, – сказал он. – Зачем?
– Нет-нет! – с блеском в глазах произнесла Лусия. – Мы подарили ему другую жизнь, с новыми безграничными возможностями! И эта жизнь не имеет ничего общего с жалким прозябанием в теле инвалида! Мы обессмертили нашего маленького Алонсо!
Глядя в просветленное лицо фанатички, Феликс ощущал, как перевозбуждаются темные области мозга перед окончательным выгоранием.
– Кому вы служите? – спросил мужчина.
– Великой миссии, – с восторженным придыханием ответила она.
– Конкретнее – название общества или имя человека. Скорее, у нас мало времени.
С большим усилием Лусия немного подалась вперед, приблизилась вплотную к лицу гостя, словно собиралась его поцеловать, и прошептала:
– Эре Эфеба.
Феликс убрал руки от ее головы и глаза женщины моментально погасли. Он только отступил от кресла, как в комнату вошла Карла с чашкой кофе на маленьком железном подносе.
– Извините, что так долго, – сказала она. – Подруга позвонила, она мало разговаривать не умеет.
– Как и все испанские подруги, – понимающе кивнул мужчина. – Что ж, мне пора уходить, на работу опаздываю. Выпейте кофе вместо меня.
– С удовольствием, – Карла широко улыбнулась и показала глазами на хозяйку, с отсутствующим видом сидевшую в кресле. – Так что, удалось вам с ней пообщаться?
– К сожалению, нет. Но, раз уж здесь такой медицинский случай, решим все бумажные вопросы своими силами, ничего страшного.
Феликс направился к выходу, а Карла поставила поднос на столик у двери и пошла следом провожать гостя.
Открывая калитку, она сокрушенно покачала головой и сказала:
– Сколько она еще так просидит, только Дева Мария знает.
– Не думаю, что долго, – ответил мужчина. – Адьос, Карла, берегите себя.
Странный гость вышел за ограду и прогулочным шагом направился прочь. С непонятной тревогой Карла смотрела в удаляющуюся спину, чувствуя в груди тянущий холодок, который захотелось поскорее убрать и вовсе не чашкой кофе, а рюмкой «огненной воды».
Феликс зашел на мост, когда позвонил Гера и доложил:
– Выяснили мы адрес офиса… или как это называется, в общем, знаем, где «Опус Деи» находится. Тебе еще это нужно или отпала необходимость?
– Да, пришли координаты.
– А мы нужны?
– Не очень, гуляйте дальше.
– Жаль, мы уже собирались ехать. Тогда двигаемся дальше согласно туристической программе. Сейчас пришлю!
Посмотрев на фотографию здания, прикрепленную к адресу, Феликс мысленным взором окинул город и пошел дальше по мосту к ближайшей стоянке такси.
Штаб-квартира «Дела Божьего» располагалась в отдаленном от центра, относительно новом районе Санта Мария де Бенкеренсия. Не очень было понятно, почему орден забрался именно туда, обычно подобного рода организации предпочитали более помпезные места, с архитектурой побогаче.
Сидя в такси, Феликс вспоминал основателя ордена Хосемарию Эскриву де Балагер. Они встречались пару раз, когда оба приезжали в Рим. Впервые виделись в двадцатых годах, когда Хосемария был еще диаконом, затем, когда он уже стал профессором Университетской академии, незадолго до основания «Опус Деи». Общались они немного, Феликс приезжал повидать совсем других людей, но в памяти будущий святой сохранился ясно и четко, словно виделись вчера. Впрочем, как и все остальные с кем, так или иначе, пересекались пути за четыреста восемьдесят лет жизни.
Выходя из машины, Феликс думал о том, как трудно было предположить, что этого испанского священника впоследствии канонизируют. Захлопнув дверь такси, он направился через дорогу к современному четырехэтажному зданию, под крышей которого, помимо организации, размещалась еще и церковная
