не «строевиками» носили иной характер. Многие вопросы не просто обсуждались. Профессора были готовы признать правоту своих учеников при наличии хорошей аргументации. Зачастую это могло носить характер научного спора, нежели стереотипно военного «я начальник — ты дурак».
Красин гадал, но на всякий случай начал с попытки исправить ситуацию, изображая из себя этакого «бойца-молодца». Как правило, старики снисходительно улыбались, когда к ним обращались по званию, даже если они были в цивильном костюме.
Сухощавый преподаватель никак не отреагировал на щелканье каблуками. Некоторое время он продолжал что-то делать с бумагами на столе, не поднимая глаза. От этой паузы Красин занервничал, переминаясь с ноги на ногу. Профессор резко поднял взгляд. Вроде бы и добрый, но какой-то хищно-орлиный взгляд вцепился в сержанта.
— Ну заходите. Выбрали тему для дипломного проекта?
— Еще нет. То есть, никак нет, товарищ полковник.
— Я говорил с Вашим начальником курса. Он о вас хорошего мнения. — улыбнулся преподаватель. — У нас сейчас проводятся некоторые, скажем дипломатично, научные работы совместно с Военно-медицинской академией. — он поднялся из-за стола и прошел по комнате.
— Как Вам тема проекта «Возможности внешнего воздействия на мозг человека и — он сделал короткую паузу, — методы противодействия»? Интересно?
— Конечно интересно! Если, — тут же поправился сержант, — это вообще возможно.
— Ну во время занятия Вы сами пришли к такой мысли. И с учетом вашей эрудированности, думаю для Вас не секрет, что гипноз, медикаментозное воздействие, да и традиционная пропаганда существуют веками. Все они могут быть использованы для воздействия на человека причем зачастую без его ведома. Если интересно, предлагаю Вам взять эту тему для дипломной работы. Будете не переписывать труды предыдущих выпускников, как это обычно бывает, а в составе совместной группы участвовать в реальном исследовании. Но предупреждаю, — голос преподавателя стал строгим, — тема «закрытая» и не подлежит разглашению.
1993. Военно-медицинская академия
Весь следующий год пролетел как одно мгновение. Удивительное дело, когда количество учебного материала выросло в разы, когда не оставалось ни секунды свободного времени на праздное раздолбайство — как не странно время не тяготило, а неслось на сумасшедшей скорости. Красин начал посещать новые лекции. Только теперь они проводились не для сотни слушателей одновременно, а для исключительно малых групп, не превышающих в лучшее время и десяти человек. С самого начала преподаватели объяснили, что здесь не принято задавать вопросы своим однокашникам — кто они и чем занимаются. На разных курсах встречались довольно разнообразные слушатели. Были явно молодые студентки, были молодые люди, которых Красин однозначно идентифицировал как инфантильных гражданских. Встречались также и парни в штатском, но с жесткой осанкой, коротко стриженными затылками и бегающими глазками. Один из курсов посещал мужчина, которого Саша не мог ни понять, ни классифицировать, ни даже точно определить его возраст. Человек был «никаким». Он мог стоять в коридоре дожидаясь занятия и оставаться невидимкой. И только входя в аудиторию Красин понимал — «Блин, так это же опять ОН пришел».
Среди лекций были основы, о которых Саша слышал еще в средней школе. Павлов проводил опыты на собаках, каждый раз, когда им давали еду, загоралась лампочка, а выведенная наружу прозрачная трубка показывала о выделении слюны и готовности к приему пищи. Через месяц в привычное время согласно плану исследований лампочка снова зажглась и у собак выделилась слюна, хотя пищи как раздражителя в этот раз не было.
— Это господа, базовые принципы формирования условного рефлекса. — Говорил преподаватель. — Мы все имеем и условные рефлексы и стереотипы.
В аудиторию вошел статный мужчина в мундире генерал-лейтенанта. Кое кто из молодых людей тут же дернулись встать.
— Вот, коллеги, обращаю внимание. У людей с военной косточкой сработал условный рефлекс. Им не комфортно сидеть в присутствии старшего по званию.
Впрочем, тут генерал все-таки прервал лектора:
— Борис Абрамыч, извини что вторгаюсь. Но просто совсем нет времени. Сейчас встреча с англичанами. Тороплюсь. Вот, как ты просил «Forbes» и «The Economist».
Генерал положил два глянцевых журнала на стол и оглядывая аудиторию улыбнулся молоденьким девушкам. Впрочем, тут же, не прощаясь, он покинул аудиторию.
— А вот и второй пример условного рефлекса. Девушки, вы не заметили, как начали поправлять прическу, а кое кто еще и «незаметно», — Преподаватель изобразил пальцами «скобочки». — обвел языком губы и забросил назад волосы?
— Ну вы нас так совсем засмущали. — Ответила одна из слушательниц, с чувством легкой обиды. — Так вы нас еще и с собаками Павлова начнете сравнивать.
Надо сказать, что бедным собакам вообще серьезно доставалось от ученых. В медицинской академии был свой виварий. Выражение «заживает как на собаке» было не пустословным. Этих животных действительно использовали в учебной практике. Прежде чем начинающий хирург впервые оперировал человека, он далеко не один раз практиковался на четвероногих. К счастью, они действительно быстро восстанавливались и снова отдавали себя на алтарь науки.
Общался Красин и с военными кинологами. Они рассказывали, как в 1941 собак использовали в качестве «живых торпед» для подрыва немецких танков. Их держали впроголодь, а во время занятий на тактическом поле выпускали напротив трофейной бронетехники. Животных приучали находить еду под днищем железного гиганта. И через несколько занятий спущенная с поводка собака молнией бросалась навстречу танку. Их также приучали носить на спине небольшой ранец. Уже в боевой обстановке этот ранец заменяли на мину с торчащей антенной. А дальше дело техники. Стоило собаке попасть под днище ближайшей цели, мина срабатывала и поражала противника с самой незащищенной стороны.
Преподаватели рассказывали о психостимулирующих добавках, применявшихся в Вермахте и Кригсмарине. Кое где в мемуарах о Второй мировой войне упоминаются шоколадки, которыми тыловые службы обильно обеспечивали своих солдат. Но увы, не многие обращали внимание, что это был совсем не безобидный продукт какао-бобов, так любимый детьми во всем мире. В Германии еще в 1930 г фармацевты из компании Temmler Werke предложили использовать разновидность метамфетамина в качестве стимулирующего средства. Под коммерческим названием “Pervitin” его предлагали от усталости, боли и даже беременным женщинам. Первые отзывы были обнадеживающе-позитивными. Уже в 1938 г на кануне большой войны его в невероятных количествах начали закупать немецкие военные. Накануне вторжения во Францию Вермахт выдал военнослужащим 35 миллионов доз этого препарата.
Инъекции первитина использовал даже Теодор Морель, личный доктор Гитлера. И современники отмечали удивительную работоспособность, энергию и общительность вождя.
Впрочем, через некоторое время начали появляться отчеты о побочных эффектах. Однажды экипаж подводной лодки, длительное время находясь в состоянии «охоты за противником» настолько перебрал с метамфетамином, что им начали мерещиться совершенно неописуемые и нереальные события вокруг. Они едва не угробили свою субмарину и если бы не случайность выбросившая их на
