равнодушной к участи Сербии… Значит, будем воевать…
Транспорт 2-го дивизиона «Европа» ушел в Ревель за боевыми минами, топливом и прочими расходными материалами для своих подводных лодок.
16/29 июля
Минный склад транспорта «Хабаровск» весь день перевооружал новыми минами (образца 1910 года) подводную лодку «Акула», снимая с нее ранее погруженные (образца 1908 года).
Для усиления охраны места стоянки бригады и обеспечения подводным лодкам безопасного возвращения в шхеры из Гельсингфорса прибыла канонерская лодка «Хивинец», офицеры которой сообщили, что начавшаяся 8 июля и все расширяющаяся забастовка рабочих петербургских фабрик, охватившая, в конце концов, 140 тысяч человек, сопровождавшаяся столкновениями с полицией, войсками и устройством баррикад, прекратилась сама собой с момента объявления Австрией войны Сербии.
17/30 июля
Подводные лодки «Макрель», «Окунь» и «Минога» тоже меняли мины на более быстроходные (образца 1908 года). Погрузка и приготовление этих мин сильно задерживались из-за небрежности завода, выпускавшего мины, так как боевые зарядные отделения не лезли на свои мины и приходилось счищать часть свинца, напаянного на донышко резервуара сжатого воздуха, на что уходило много времени.
В два часа тридцать минут ночи принята условная радиотелеграмма о начале мобилизации. С этого момента Балтийский флот лишался самостоятельности, будучи подчинен командующему VI армией (Петербург), который по сему важному случаю именовался Главнокомандующим VI армией и Балтийским флотом[9].
Делать по ней было нечего, так как в ожидании нападения германского флота до официального объявления войны не только наша бригада, но и весь Балтийский флот уже три дня – 14, 15 и 16 июля – стоял в полной боевой готовности, имея наблюдение за входом в Финский залив.
На всякий случай все же оделся и вышел в кают-компанию, где вскоре собрались все офицеры 1-го дивизиона подводных лодок.
Мобилизация объявлена официально… Ну, что же! У нас все давно готово! Началась мобилизация – значит, будет война. Дыма без огня не бывает! Пора идти спать, утро вечера мудренее…
Офицеры разошлись по каютам. Команду так и не будили…
18/31 июля
Около 4 ч. 25 м. утра «Хабаровск» принял радио «Молния», что означало – ставить минное заграждение Поркаллауд-Нарген. В 5 ч. 40 м. новое радио: «Огонь», то есть «Морским силам и портам приступить к оперативным действиям по подготовке театра». Тогда же получили радио от командующего флотом: выходить на позицию, готовиться к бою, ставить главное заграждение.
Немедленно все пришло в движение… Команды спешно перевозились с транспортов-баз на подводные лодки, стоявшие на якорях поблизости от своих маток, тащили провизию и всякую мелочь…
Теплые солнечные лучи заливали море и землю. С островов несся целительный, бодрящий запах соснового леса и каких-то трав.
Рейд, как зеркало, вставленное в зеленую оправу островов, не дрогнет, не шелохнется, отражая на поверхности спокойно стоящие суда.
Но вот на флагманском корабле «Европа» взвился сигнал «Приготовиться к бою! Идти на позицию!». Движение на рейде усилилось. Паровые катера, моторные и гребные шлюпки направились к подводным лодкам, перевозя оставшихся еще на транспортах матросов и офицеров. Задымили пущенные на зарядку моторы, приводились в боевую готовность мины и проверялись минные аппараты.
Начальник бригады контр-адмирал Левицкий на катере начал объезд судов, поздравляя офицеров и команду с началом военных действий и желая всем боевых успехов.
«Ура! Ура! Ура!» волнами перекатывалось по рейду…
По мере готовности подводные лодки снимались с якоря и, разворачиваясь к выходу, направлялись в открытое море.
На «Хабаровске» музыка заиграла гимн. На остававшихся судах команда с криками «ура» бросилась по вантам; с проходивших подводных лодок неслось ответное «ура».
В общем шуме сливались приветственные крики, звуки народного гимна, ответное «ура» и стук работавших дизельмоторов, создавая неподдающееся описанию настроение, которое вместе с предчувствием пока еще не испытанных опасностей не только взвинчивало нервы, но у некоторых из моей команды, а на других лодках даже у офицеров, превращалось в какой-то столбняк, полнейшую растерянность и беспомощность.
Многие из моей команды долго стояли с фуражками в руках, изредка автоматически помахивая ими в воздухе, не имея сил оторвать глаз от покидаемых судов, как бы прощаясь с ними, и только после нескольких энергических окриков с мостика пришли в себя. Но вот все понемногу наладилось; лишние люки задраены, мачты срублены (то есть откинуты на палубу и прикреплены к ней), лодки окончательно приготовились к бою и, пройдя ряд живописных островов, вышли в открытое море…
Колеблемая слабым ветерком водная равнина Финского залива покрылась легкой рябью, и солнце, отражаясь в ней, рассыпало алмазные искры, ослепляя ими глаза…
Пользуясь своим преимуществом в скорости оба миноносца: «Послушный» и «Молодецкий», обогнав подводные лодки, пошли на разведку; «Хабаровск» под флагом начальника бригады повел ее на позицию поперек Финского залива, в две линии и в шахматном порядке.
Подводные лодки шли в двух кильватерных колоннах и по сигналу с «Хабаровска» ворочали вправо или влево на восемь румбов (девяносто градусов) и, придя на место, становились на якорь от старой мины заграждения.
Этот торжественный выход на позицию больше напоминал траурное шествие, так как всем пришлось равняться по самому тихоходному «Крокодилу»; линия растягивалась, причем то та, то другая лодка на требование прибавить ход отвечала: «Имею повреждение в машине, скоро исправлю». Наконец, худо ли, хорошо ли, но все стали по своим местам и осмотрелись.
Далеко на востоке (то есть в глубине Финского залива) виднелся дым вышедших на работу минных заградителей, ставивших мины между островами Нарген и Макилотто; ближе маячили кончики мачт, а иногда труб охранявших их линейных кораблей, крейсировавших на меридиане маяка Пакерорт.
Кроме того, каждая подводная лодка в расстоянии шести миль вправо и шести миль влево от себя видела по одной лодке своей второй линии, а в шести милях спереди или сзади – две второй линии. Впереди держались оба миноносца, неся разведочную службу.
Канонерские лодки «Храбрый» и «Хивинец» вышли на опушку шхер, где и стали на якорь для защиты входного фарватера.
В 19 ч. 15 м. вечера бригада снята с позиции. Вернувшись на «Хабаровск», узнал, что около 13 ч. начальник бригады крейсеров, находившихся в дозоре, запрашивал: «Кто противник?» Командующий флотом ответил, что точных сведений у него нет, потому при встрече со шведами поступать с ними, как с немцами. Вот такая история! Собираемся воевать и не знаем, с кем именно! Впрочем, вполне возможно, что германофильская Швеция ввяжется в войну в надежде отобрать Финляндию…
В 20 ч. командующий предупредил по радио, что ночью в Финском заливе возможно появление неприятельских миноносцев.
Вернулись на рейд Богшер и нашли здесь транспорт «Европа»,
