снова проверяю свои сообщения.
Кровать слегка наклонена, как будто с другой стороны что-то лежит. Наполовину
надеясь, что лежу рядом с огромным плюшевым медведем, я переворачиваюсь, сердце бешено колотится.
Вместо этого рядом со мной лежит настоящий человек. Распущенные черные
локоны щекочут его брови, а сам он спит, подложив под голову одну темно-коричневую руку, и его бесформенность горит в моих глазах. Это... Это...
Дилан. Блядь. Рамирес.
У меня отвисает челюсть. В глазах полыхает белая, оцепеневшая паника. Я ведь
сплю, верно? Не может быть, чтобы я лежал полуголый в постели рядом с моим
главным врагом без какого-то логического объяснения. Я должен подумать...
вспомнить...
Ладно. Придется вернуться к началу.
Сначала мы с друзьями отправляемся на ужин в Buffalo Wild Wings. Я заказываю
творожный сыр, а потом быстро жалею об этом, когда оказываюсь в туалете, производя свой собственный творог.
Во-вторых, танцы. Музыка пробивается сквозь шлакоблочные стены кафетерия.
Диджей включает медленную песню, и мои друзья разбиваются на пары, оставляя
меня танцевать в одиночестве, притворяясь, что обнимаю за талию красивую
студентку по обмену. Люди хихикают, подпитывая мою уверенность, и тут я
замечаю Дилана Рамиреса, стоящего в стороне от толпы, с угрюмо сложенными
руками.
Ночь внезапно становится потрясающей.
В-третьих, афтепати. Дилан редко проводит вечеринки, так что это идеальное
время, чтобы устроить хаос. Может быть, я «случайно» столкнулся с одной из его
тысячедолларовых ваз или, что еще лучше, украл ее. Но не успеваю я шагнуть в
дверь, как он оттаскивает меня в сторону своей ладонью Голиафа.
«Эй!» - кричу я. «Отцепись от меня, сука поганая!»
Он холодно улыбается. «Сломаешь что-нибудь», - говорит он медово-сладким
голосом, - «и ты пожалеешь об этом. Понял, Коллинз?»
Боже мой. Он угрожает моему благополучию? Я вытягиваю перед собой дрожащие
от ярости кулаки, готовый пролить кровь на его шикарное крыльцо для богатых
людей.
Его взгляд чуть не заставляет меня преждевременно отмахнуться. «Милая
позиция», - говорит он, а затем поворачивается, чтобы присоединиться к вечеринке, оставляя меня раскрасневшегося и готового замахнуться на стену.
В-четвертых, я пью лимонад с шипучкой, пытаясь отвлечься. От смущения по
поводу моего жалкого одиночества. От мыслей о сестрах. От присутствия Дилана.
Он носится по вечеринке зигзагами, хмурясь на всех, кто находится в радиусе его
действия, и отгоняя людей от лестницы.
В-пятых, я снова проверяю свой телефон, потому что не могу удержаться, и...
«Расслабься, Джо-Джо». Худая рука Андре обвивается вокруг моих плеч, и он
ободряюще сжимает меня, давая понять, что все в порядке. Он в порядке. «Начни
уделять мне внимание, или я заплачу».
Он отвлекает меня от моих тревог, и мы выставляем себя напоказ в центре
вечеринки, распространяя безрассудство и смех.
Шесть... ? О, да. Я демонстрирую свои самые сексуальные танцевальные движения
на столе. По крайней мере, до тех пор, пока я снова не окажусь на земле, благодаря
Дилану, и меня не вытолкнут в холодную темную ночь.
Семь...
«Садись в машину». Рука Андре поддерживает меня, пока я дергаюсь, пуговицы
рубашки наполовину расстегнуты. «Мама злится, что я пропустил комендантский
час. Если ты вернешься, то вызовешь Рамиреса на смертельную драку, и он надерёт
тебе задницу».
Я задыхаюсь от ужаса. Неужели он так мало верит в мою способность набить морду
суке? Мой собственный лучший друг навеки? Я должен доказать ему, что он
ошибается, поэтому я поворачиваюсь, пробираюсь по аккуратно подстриженной
лужайке к входной двери Дилана и показываю ему средним пальцем.
«Хорошо», - говорит он. «Мы с Ханной уезжаем. Не забудь приложить лед к
глазам».
Я уверен, что говорю что-то остроумное, но воспоминания улетучиваются.
Восемь... хм. Восьмой был... ?
Я, спотыкаясь, поднимаюсь по лестнице, мои шаги эхом разносятся по огромному
пустому дому. «Где ты, Рамирес?» прохрипел я, вваливаясь в его спальню. «Я
собираюсь бросить вызов...»
Девять. На меня смотрят глубоко посаженные карие глаза. Это он. Изгой моего
существования. Гнилая сердцевина моего яблока жизни.
Десять... Я не помню. Все, что было дальше, как в тумане, поэтому я моргаю, снова
фокусируясь на Дилане. Он все еще там, всего в футе от меня. Изображение не
растворилось. Значит. ...мы... ?
«Нет!» рычу я, прикладывая ладонь к лицу Дилана и отталкивая его. Я сползаю с
его матраса, пытаясь скрыть свое очень неотразимое, очень неодетое тело. «Ни в
коем случае!»
«А?» Дилан щурится сквозь синяк, потом садится прямо, сморщив нос. «Почему ты
разделся?»
Я слишком далеко зашел в своем ужасе, чтобы полностью осмыслить его слова.
Вместо этого я хватаю подушку, измазанную моей слюной, и бросаю ее вперед, как
бейсбольную биту, нанося ему молниеносные пощечины с яростью десяти тысяч
богов добродетели.
«Ай! Коллинз!»
Он вскакивает с кровати, и я готовлюсь к драке, которую готовился начать с ним
последние несколько лет. Дилан всегда был больше и лучше меня. У него более
высокие оценки, потому что у него, видимо, есть все время на учебу и нет никаких
обязательств ни перед кем, кроме себя. У него более мускулистое телосложение, что подтверждает слова Андре, который не раз имел наглость сказать мне, что
рядом с ним я выгляжу как тявкающий чихуахуа. У него больше удачи -
доказательством тому служит дом, который сейчас нас окружает.
В общем, все это говорит о том, что если я могу избить его до потери сознания этой
подушкой, то он может еще больше избить меня до потери сознания этой
подушкой.
Я должен вырубить его до того, как он начнет действовать.
Сначала я буду целиться ему в лицо. Когда жалкие слезы боли ослепят его, я
возьмусь за горло. Я буду продолжать мучить его подушкой до тех пор, пока его
корчи не растворятся в судорогах, и тогда я совершу побег.
Хорошо. Хороший план. Осталось только...
Я бросаю подушку вперед, и он вырывает ее из моей хватки.
Плохой план.
Меня сейчас покалечат. Мало того, что у него есть мое оружие, так еще и рядом нет
никого, кто мог бы увидеть, как он теряет свою идеальную напыщенную персону, которую всегда носит как костюм. В последней, отчаянной попытке спастись
бегством я бросаюсь к закрытой двери - пока его нога не цепляет мою, едва не
разрывая меня на части. «Ой», - кричу я. «Ты маленький...»
Дилан с размаху бьет подушкой мне в нос, отправляя меня на пол. «Ты забрался в
мою
