с Твердиславом.
***
Твердислав с прищуром наблюдал, как Тогой-хан, разодетый в черный халат, вышитый серебром, соскакивает со своей невысокой кобылки и напряженно думал, с какой целью тот явился к нему на двор. Вместе с Тогой-ханом приехало еще человек десять, среди которых боярин узнал сына Тогоя. Тулун-бек старался не выделяться среди остальных, держался в общей толпе, одежда на нем была добротная, но простая, не такая нарядная, как у Тогоя.
- Светлого дня, Тогой-хан, - приветствовал гостя Твердислав. – Какими судьбами?
- Светлого дня, боярин Твердислав, - Тогой сделал легкий поклон в знак приветствия. – Встречай гостей, предлагай пройти в дом твой. Такие вопросы на пороге не решаются.
Твердислав рукой сделал приглашающий жест и сделал шаг в сторону, давая дорогу Тогою. Тот кивнул головой, скривил один уголок своих тонких губ и поспешил по ступеням на высокое крыльцо терема. Через короткое время гости дошли до гостевой горницы, где их уже ожидали накрытые к трапезе столы. Твердислав снова рукой указал Тогою на место, которое предлагал занять за столом.
- Прошу, гость дорогой. Не ждали мы тебя сегодня. Извини за недостойный пир в твою честь.
Тогой-хан снова улыбнулся одним уголком своих узких губ, обглядывая столы, ломящиеся от обильных закусок. Потом он повернулся к своим людям, показал им рукой на дальний от центрального места край стола, а сына позвал с собой. Через пару минут все расселись по местам. Тут же возле столов засуетились слуги, помогая гостям накладывать угощения в серебряные тарелки и наливая им меды и взвары. Какое-то время были слышны звуки пира. Тогой старался попробовать каждое блюдо, которое было на столе, довольно кивал головой и сыто щерился. Когда первый голод был утолен, Твердислав начал разговор.
- Гость дорогой, не расскажешь, чем вызван твой приезд ко мне?
- Обязательно расскажу, - сыто улыбнулся Тогой и снова хитро прищурился так, что и без того узкие глаза стали словно узкие щелочки. Казалось, что он вообще закрыл глаза. Он выждал какое-то время, потом продолжил. – Дорогой друг мой, я решил женить своего сына. Вырос он у меня, подошло время жену в шатер привести.
Твердислав сжал челюсть, понимая, к чему ведет этот хитрый лис, но сидел спокойно, стараясь не выдать своего недовольства, только головой кивнул. Никогда он не думал заключить такой брачный договор со степным народом, хватит договора о мире. Да и был у него повод отказать Тогой-хану – его Ждана уже сосватана купцу Велесу и через три дня отправляется к будущему мужу. Он успокоился и посмотрел на степняка, который с довольным лицом откинулся на высокую резную спинку стула.
- Жениться – хорошее дело. Ты прав, твой сын уже вырос, можно и о жене подумать.
- Ты правильно понимаешь меня, - еще шире улыбнулся Тогой-хан. – Значит и договориться мы сможем.
- О чем ты говоришь? – спросил Твердислав, делая вид, что до сих пор не понимает, о чем Тогой хочет сказать.
- Я говорю, что сыну моему пора жену в свой шатер привести. И этой женой я хотел бы видеть твою дочь Ждану. Ты же понимаешь, что это будет хороший союз, крепкий, да и моему улусу и твоему торжищу выгода.
Сам «жених» сидел по правую руку от отца с непроницаемым лицом, что-то ел с тарелки, стоящей перед ним, словно не о нем речь шла. Когда старшие начали свой разговор, он даже бровью не повел. Жениться на Ждане он не хотел, у него был свой любимый цветок в становище, на своей Айлюль он собирался женится и ввести в свой шатер женой. Ради нее он даже отказался от подаренных отцом женщин, которые так и проживали в сером шатре на краю становища. Пусть и безродная она была, но кроме Айлюль ему никто не нужен. Когда отец сообщил ему, что будет сватать Ждану, дочь боярина, Тулун ответил, что такой жены ему не надо. Но тут же получил от отца кулаком в лицо.
- А ну замолчи, мальчишка. Никто не мешает тебе потом жениться на свой девке безродной, ввести в свой шатер. Ты сам знаешь, что можешь иметь столько жен, сколько сможешь прокормить. Но вот на Ждане ты женишься. Это важно для нас, для всего улуса, это откроет столько возможностей на торжище Борисовом. Ты же знаешь, сколько приходится нам платить за то, чтобы только иметь там свою палатку. И потом какие налоги мы платим за проданные товары, ты помнишь? Твердислав стал слишком жадным, каждый раз поднимает налог. Да и это укрепит наш союз против наших врагов. Ты же знаешь, что Алик-хан из Северного улуса так и хочет истребить нас, земли наши забрать. И если он пойдет на нас, не оставит никого в живых – ни тебя, ни меня. Это не Всеволод, который убил только деда твоего и то за дело. Я бы этого старого борова своими руками задушил, сколько из-за него наш род бед принял. Вот и Алик-хан тоже такой же, как твой дед. Он ни перед чем не остановится. Разве что спасет наш род союз с более сильным родом. У Велеслава дочерей нет, он даже не женат еще, у князя Лугового только сыновья. И ты знаешь, что дочь есть только у боярина Твердислава и он единственный, кто может стать нам защитой. У него одна из самых сильных дружин. Если ты женишься на его дочери, Алик-хан побоится идти на нас. Так что мы едем к Твердиславу и будем сватать его дочь. Никто тебя не заставляет любить ее. Достаточно привести в свой шатер женой, можешь даже не ждать от нее наследника, а потом можешь со своей девкой миловаться. Даже разрешу назвать ее второй женой.
Тулун-бек прекрасно понимал, что в этом отец прав. Этот Алик-хан стал слишком опасным, слишком часто происходили стычки между их родами на границе улусов. В одной такой стычке погиб его лучший друг, с которым он рос с учился держаться в седле. Тулун увидел Ждану год назад, когда отец брал его с собой на торг, чтобы показать дорогу, познакомить с людьми. Готовил его в свои наследники. Ждана тогда пришла на торг со своими няньками, чтобы купить себе мягкие сапожки. Мастер Севастьян, которого в свое время дед Тулуна также привез пленным откуда-то из далекого похода, шил изумительной красоты обувь. И они возили ее на торг вместе с другими изделиями из кожи. Вот и увидел
