Когда-то там была аптека, принадлежащая Адели и ее мужу. Она была их семейным делом. Торговали в основном лекарственными травами и чайными сборами.
Но после смерти мужа Адель так толком и не оправилась. Пыталась работать одна, но получалось плохо. От горя и тоски женщина быстро постарела, а в последний год у нее стало стремительно ухудшаться зрение. Аптеку закрыли, а оборудование распродали. Сама я эту историю знала лишь по воспоминаниям хозяйки дома. Когда очутилась в этом мире и Марик привел меня знакомиться со старушкой, аптеки уже не было и в помине.
Адель согласилась сдавать мне мансардную комнату на третьем этаже. Там в крыше было два окна, и под одним из них стояла моя кровать. Ночью в окно были видны звезды.
С хозяйкой мы ладили хорошо. В этом мире читать умеют далеко не все, а Адель, несмотря на преклонный возраст, была страстной поклонницей любовных романов. Так как плохое зрение не позволяло ей подолгу увлекаться любимым делом, она просила меня читать вслух. Я же специально для нее заказывала и покупала книги. Под библиотеку, а она у нее была обширная, выделили целую комнату. Помещение все заставлено коробками да шкафами, и полки в них ломились от книжек-малышек в мягких переплетах.
Однажды, как раз тогда, когда очередная история подошла к концу, а новую купить забыли, я попробовала схитрить и прочитать хозяйке что-то из ее библиотечного архива. Специально выбрала самый дальний угол и самый пыльный стеллаж, книги с которого не доставались несколько лет.
Но оказалось, что у Адели феноменальная память. Она помнила все сюжеты прочитанных книг, хотя на мой взгляд они были похожи между собой, как капли утренней росы на лугу. Но этого мало, женщина помнила имена и фамилии всех главных героев. Удивительно! Я долго не могла в это поверить, и мы, смеясь, проводили эксперименты. Я снимала с полки случайный роман на свой выбор, зачитывала вслух название, а Адель называла имена главных героев и место действия основного сюжета. Она ни разу не ошиблась!
Я вытащила книгу из тонких морщинистых пальцев, сняла со спящей очки и аккуратно сложила всё на прикроватную тумбочку. Поправила одеяло, погасила настольную лампу и вышла из комнаты, неслышно притворив за собой дверь.
Проснулась я поздним утром. Так как вчера работала в вечернюю смену, сегодня мне полагался выходной, а значит, можно было поспать подольше.
Потянулась, нежась в постели. Комнату заливал яркий солнечный свет, в котором танцевали невесомые пылинки. Я повернулась набок и какое-то время наблюдала за их движением. Мысль помыть полы в комнате мелькнула и пропала. Домишко был ветхий и никакое мытье полов не избавит его от пыли полностью. Здесь требовался ремонт ну или хотя бы генеральная уборка всего дома начиная с первого этажа и до самой крыши. Но Адель категорически запрещала мне этим заниматься. Ей было важно, что дом хранит память о ее муже и она очень ревностно относилась к тому, чтобы я в нем ничего не трогала.
Конечно, пока Адель не видела, я мыла лестницу, прибиралась в библиотеке и хозяйничала на кухне. Удавалось даже иногда забежать протереть пыль и полы в спальне Адели. Про свою комнату я и не говорю, она всегда была в идеальном порядке. Но все это приходилось делать чуть ли не тайком и украдкой. На первый этаж, где раньше располагалась аптека, мне было запрещено даже просто заходить. Впрочем, не только мне, а вообще всем.
Что же я лежу? Хозяйка наверняка уже давно встала. Нужно идти готовить завтрак, а после на рынок за продуктами, пока торговцы не разошлись.
Глава 4
Я спустилась на кухню и увидела Адель, сидящую за столом перед корзинкой, полной сдобных булочек и пирожков. На кухне умопомрачительно пахло мятным чаем и корицей.
Старушка в аккуратном черном платье с белым кружевным воротничком держала в одной руке надкусанный крендель, в другой изящную фарфоровую чашечку.
– О! Доброе утро, Адель! Вы уже завтракаете! Откуда такая красота?
Я наклонилась над корзинкой и шумно втянула в себя божественный ванильный аромат.
– Доброе утро, Лилечка.
В моем мире меня звали Лилей, но здесь это имя звучало странно, и местные быстро изменили его до привычного им Лили. Я не возражала. Но однажды зимним вечером за душевными посиделками с очередным любовным романом, поведала Адели, что мама в детстве часто называла меня Лилечкой. Адель пришла в восторг. Сказала, что имя очень нежное, красивое и ароматное, как одноименный цветок. И теперь изредка меня так называла. Мне было приятно.
– А я сегодня утром встала ни свет ни заря… старческая бессонница, будь она неладна, – вздохнула старушка, – да и сходила потихоньку в булочную на углу. Там купила первую партию сдобы, что еще с ночи напекли.
– Это вы правильно сделали, это вы большая молодец. А то я сегодня что-то разоспалась. Если бы вы сами не сподобились, пришлось бы долго завтрака ждать.
– А тебе вот Бобби, сын пекаря, привет передал, – продолжила рассказывать старушка, не обращая внимания на мои слова. – Увидел меня, расстроился, надеялся, что ты сама утром за хлебом придешь, а не я старая кошёлка.
Адель захихикала и указала взглядом на букет полевых цветов, который прятался за корзинкой.
Я взяла цветы со стола, поднесла к лицу. Аромат был слабый, едва уловимый, но в букете малюсенькими звездочками голубели мои любимые незабудки. Они будто синей дымкой окутывали белые лепестки ромашек и это было красиво. А Бобби не лишен вкуса. И вот ходил же в поля сразу после рассвета, собирал... Ждал меня, надеялся…
Давно заметила, что сын пекаря ко мне неравнодушен и краснеет всегда, стоит мне на пороге появиться. К таким решительным действиям, как цветы он перешел лишь недавно. Так, глядишь, скоро и заговорить осмелится. Я улыбнулась своим мыслям.
– Этот Бобби неплохой парень, – сказала Адель, делая из чашечки маленький глоток чая, – простоват, конечно, и ума невеликого… Но парень неплохой, ты бы присмотрелась…
– Я присматривалась, – отвечаю, а сама надуваю щеки, морщу нос и делаю поросячьи глазки.
Адель посмотрела и весело фыркнула.
– Ну пухловат, конечно. Так сын пекаря. Сызмальства на булочках растет.
– Как на дрожжах… – добавляю я.
– Ну так замуж выйдешь, на диету посадишь. Да и хорошо же, когда мужик большой, мягкий. Отец его пекарню в наследство оставит или свою откроете… Чем плохо?
– Да всем плохо! Не хочу я ни пухлячка
