ищем.
Где вы, вкусные, обиженные, злые? Мы уже близко. Вы нужны нам. Очень нужны. Так нужны!
Нам так холодно! Мы войдём в ваши сердца и будем есть вас медленно-медленно, долго-долго. Вам не будет страшно. Не надо бояться. Пустите нас. Пустите, пустит, пустите!'
На крышу блочной пятиэтажки опустились тревожно мерцающие болотно-зелёным вихри. Просочились сквозь бетон и потекли по перекрытиям внутри дома. Они то и дело замирали и перемигивались: годится? Нет, не годится. Надо искать дальше.
Один из вихрей просочился на очередную кухню — и засиял так, что другие вихри тут же устремились к нему, растекаясь мутными узорами на стенах, дверях и окнах.
На кухне, облюбованной вихрем, сердитая женщина мыла посуду, швыряя вилки и ножи на сушилку. Злое лицо. Нервные жесты. Тёмные мысли.
В соседней комнате нетрезвый мужчина раздражённо переключал каналы, матерясь сквозь зубы. Перекошенное лицо. Резкие движения. Тёмные мысли.
В детской обозлённая на весь свет девочка выкручивала руку кукле, повторяя папины ругательства. Заплаканные глаза. Дрожащие губы. Тёмные мысли.
Рядом заливался плачем младенец.
— Да уймите его кто-нибудь! — рявкнул отец. — Покоя нет! Провалитесь вы все!
— Сам уймись, — прошептала дочка. — Сам провались!
— Чтоб ты сдох, алкаш несчастный! — прошипела себе под нос женщина и с размаху бросила в раковину ложку.
' Мы нашли вас! Нашли, нашли, нашли!
Пустите, пустите, пустите — нам холодно. Мы хотим есть.
Пустите нас — и вы будете сыты, счастливы и довольны. Всегда, всегда, всегда. До самого конца. До последнего вздоха.
Пустите нас… пустите…
Нам так холодно. Так одиноко! Станьте нашей семьёй. Пустите, нас…
Будьте с нами. Будьте нами…'
…Соседи Владимиру никогда не нравились. Вечно ссорились, орали друг на друга. Немножко жалко было девчонку, на которую то мать вопила, то папаша. А вот соседский младенец сам вопил на всех, особенно по ночам, не давая ни спать, ни готовиться к семинарам.
Иногда Владимиру хотелось, чтобы соседи переехали куда-нибудь в другой город. Или даже ушли и не вернулись, например. Лишь бы перестали шуметь, ругаться и швырять вещи.
Вот и сегодня они весь вечер кричали и гремели посудой. От очередного вопля он вздрогнул и порезал палец, пока готовил бутерброды. Чтоб соседям пусто было!
Удивительно, но ночью было тихо. И утром тоже.
К вечеру Владимир насторожился: а не поубивали ли они там друг друга?
А на следующий день он встретил соседей на лестничной клетке. Все на месте: потрёпанный мужик, его измотанная жена с младенцем на руках и пугливая дочка. Сегодня они, правда, выглядели иначе: спокойные, аккуратные, приветливые. Дружно поздоровались, впервые за то время, что он их знал. И также дружно проводили Владимира взглядами, как в каком-нибудь криповом сериале.
Внезапная вежливость его озадачила: он пробубнил «добрый день» в ответ и поспешил вниз. Что-то показалось ему странным — ну, кроме взявшейся откуда-то воспитанности, но он никак не мог сообразить, что именно.
Уже дойдя до магазина, он вдруг понял, в чём дело. Внимательные взгляды папаши с мамашей и даже девчонки можно было бы списать на… ну хотя бы на то, что они его, Вовку, подозревают в наркомании или ещё в чём. Но вот как объяснить столь же пристальный взгляд младенца, Владимир не представлял.
Теперь тихие соседи казались намного хуже прежних, громких. Раньше пусть и орали, и ругались, и дрались, но по-человечески. А не вот так.
Владимир стал нарочно прислушиваться к звукам из соседней квартиры, но не услышал ничего. Соседи не смотрели телевизор, не разговаривали, не гремели посудой. Он представил, как они молча и сосредоточенно сидят на кухне или в спальне, смотрят друг на друга и… Что они делают? Соседи в его воображении медленно повернулись в его сторону и не мигая уставились на «зрителя».
Жуть какая! Пора завязывать ужастики смотреть.
На всякий случай он приоткрыл все двери в квартире. Никак не мог избавиться от ощущения, что если дверь закрыта, то за ней кто-то сидит.
Через день он снова встретил семейство на лестнице у почтовых ящиков. Они смотрели на него не мигая. Владимиру казалось, что у всех них мёртвые глаза. Они внимательно следили за ним, и Владимир покрылся липким потом, пока дошёл до своей квартиры. Ночью он не мог уснуть. В темноте мерещилось, что соседи стоят за дверью и ждут, когда он заснёт. Тогда они войдут в квартиру, и… Дальше даже думать не хотелось.
Часов в шесть он встал, разбитый и уставший.
С этим надо что-то делать. Так продолжаться не может. Или с соседями что-то не так, или с ним самим. Нужен какой-нибудь специалист по сверхъестественному.
Он позвонил одногруппнику, который часто то ли жаловался, то ли хвастался, что его тётка всерьёз увлекается эзотерикой. Тот скинул номер и велел звонить: мол, на сообщения тётушка не отвечает.
Он позвонил.
— Добрый день, кто это?
— Здравствуйте, меня зовут Владимир. Мне ваш номер Игорь дал. Мы вместе учимся.
— А, Игорёк — племянник разлюбезный! И что вам надо, молодой человек Владимир?
— Кхм, мне… мне нужен человек, который может изгнать одержимых. Ну, не самих одержимых, а то, что их одержало… если вы понимаете, о чём я.
Он понимал, что это звучит странно и глупо. И опасался, что тётка скажет: псих! — вот и весь разговор.
Но тётка сказала:
— А, видящий нужен! Такой, чтобы злых тварей гонял… погоди-ка… где-то у меня номер был записан… Ольга Викторовна же говорила мне об отличном специалисте… как же его… имя такое интересное, как в сериале… Рагнар? Нет, не то… Харальд? Тоже нет… А, Бьёрн! Сейчас найду номер. Где-то в записной книжке… нет, не в этой… и не тут… в общем подождите, молодой человек, я перезвоню.
Через пять минут женщина перезвонила и продиктовала номер.
Что ж, теперь надо звонить загадочному Бьёрну.
— Слушаю, — ответил строгий мужской голос.
— Кхм, здрасьте, мне ваш номер дала тётя… ну, не важно в общем. У меня тут, кажется, в соседей что-то вселилось…
— Ползают по потолку и жутко воют?
Владимир поёжился: неужели и так бывает?
Вслух сказал:
— Нет, но они изменились. Тихие стали и жуткие. И смотрят одинаково. Все, включая младенца, — не удержался и добавил. — Очень страшно.
— Хм, интересно. Говорите адрес — скоро будем. Посмотрим на соседей бесплатно, очень уж любопытный случай. А вот если там изгонять надо будет, то тут цену на месте обсудим.
