сзади прилетел удар, и в глазах резко потемнело.
Очнулась — наверное, через несколько минут — от тряски и грохота колес по мостовой. Голова все еще гудела. Не сразу осознала, что лежу на полу кареты, несущейся во весь опор.
Что случилось? Где я?
Каждый толчок ощущала всем телом. В бок упиралось что-то твердое. Осторожно приподняла голову и попыталось оглядеться, но мешала темная, грубая мешковина, которой я была обмотана. Руки сдавливала веревка; я застонала, пытаясь лечь поудобнее, но ничего не получилось.
Ясно одно: меня похитили и везут куда-то. Не это ли имел в виду дядюшка, когда пригрозил, что не отступится? Старый негодяй! Да я его засужу! Для купца его уровня жалоба в магистрат на похищение страшнее смерти — на уроках торгового права нам рассказывали о важности сохранять честное имя.
Удивительно, но страха не было и в помине, только ярость — зато такая ослепительная, что в моем темном мешке словно просветлело. Попробовала повернуться, но меня тут же ощутимо ткнули башмаком в бок.
— Очнулась, вот и ладненько. Лежи себе тихо, девка, — просипел чей-то хриплый бас. — И не вздумай орать!
Я замерла, пораженная открытием. Это не дядюшка! И кто бы ни был этот похититель — воспитанностью он не страдает.
Ну, лейр тэ’Скуби, это уж слишком! Сам на преступление не решился (еще бы, куда этому слизняку!) и нанял бандитов! Подлый трус! Нечего его жалеть — настойка на лептуре четыреххвостной поможет вернуть здравомыслие! Конечно, если оклемается после расстройства кишечника. Похититель тхаров!
Тем временем карета пошла ровнее и перестала прыгать на брусчатке, пересчитывая мои бедные косточки — видимо, выскочила на проезжий тракт. Только куда меня везут? Неужели в усадьбу дядюшки?
Мне все-таки удалось извернуться и перекатиться на бок. Теперь я могла хотя бы попытаться развязать руки. Осторожно, чтобы не привлекать внимания здоровяка в железных башмаках, подняла онемевшие запястья, стараясь дотянуться до крепкого узла.
И тут где-то рядом с моей головой послышалось глухое рычание. Я застыла, забыв даже, как дышать. Надеюсь, это зловещий храп похитителя — иначе звук объяснить невозможно. Но рык нарастал, а затем вдруг перерос в грозное завывание:
— Мра-а-а-у-у-у!
Что⁈ Знакомые нотки! Но откуда тут зверек, похожий на дикую зару? На секунду я усомнилась, что действительно слышу его. Что, если удар по голове был сильнее, и я брежу наяву?
В это время в карете творилось непонятное. Бандит вдруг тоненько вскрикнул и захрипел:
— А-а-а! Чур меня, чур! Ч-ч-то ты… такое? Изыди! — и столько ужаса было в его голосе, что я невольно сжалась от страха. Что он такое увидел? Неужто здоровенный громила в железных башмаках и с грубым голосом испугался хищного зверька среднего размера?
На секунду все стихло, даже утробное рычание. А потом монотонный шорох колес нарушил треск, а следом звон разбитых стекол. Скрипнули замки и петли, в карете вдруг стало светло, и даже сквозь душную мешковину я ощутила холодок осеннего ветра. Мне захотелось поджать ноги и целиком спрятаться в мешок — на всякий случай, мало ли что!
Что же там происходит, а? И чего на самом деле он испугался? Было и интересно, и страшно.
Карету тряхнуло, в затем она резко остановилась. Рычание и вой, как и крики ужаса, возобновились, но уже в отдалении. Послышался глухой дробный топот, словно кто-то убегал по траве.
— А-а-а! Да это сам Тхар! — к задыхающемуся хрипу похитителя добавился не менее пропитый баритон — очевидно, его напарника. — Светлые девы, я не хотел ничего дурного! А-а-а…
Полные паники крики удалялись от кареты. Я замерла, ни жива ни мертва.
4
Снаружи нудно завывал осенний ветер, других звуков слышно не было.
Валяться на полу кареты смертельно надоело, и я — вначале несмело и таясь, а затем все энергичнее — принялась избавляться от мешка, накинутого на голову и плечи. Если похитители, и правда, бежали в страхе перед внезапно объявившимся в карете монстром, то хотя бы взгляну на него перед тем, как он меня сожрет. Иначе меня сожрет любопытство!
Кое-как освободилась от душной мешковины и отбросила ее на сидение. Карета и так была не слишком-то новой, и разодранная кожаная занавеска, как и разбитое оконце, ее не украсили. Дверца была распахнута настежь, в проем виднелись порыжевшие поломанные кусты за дорожной канавой, а дальше поднимался темный хвойный лес.
Спрыгнула с подножки и обошла экипаж кругом. В багажном отделении сзади обнаружился мой сундучок, что несказанно меня обрадовало. Признаюсь, меня тревожило исчезновение багажа, ведь скромные накопленные средства я планировала потратить исключительно на закупку необходимых ингредиентов и оборудования. Убедившись, что подарочные флаконы целы, я подошла к наалам, которые спокойно щипали травку у обочины. Поджарых чешуйчатых ящеров совершенно не встревожило внезапное бегство возницы.
Что ж, я как будто свободна. Встает вопрос о возвращении в город. Как это сделать? Разве что остановить попутную карету, все объяснить и попросить помощи? Но, к моему огорчению, тракт был пуст, а ведь каждую секунду похитители могли передумать убегать от монстра и вернуться. У меня довольно сильная стихия воздуха, но остановлю ли я этих мужланов? Я ведь всего лишь зельевар, а не боевой маг. Что делать?
Я неловко подобрала брошенные вожжи, не особенно представляя, как с ними управляться. И вряд ли кто-то способен править четверкой наалов со связанными запястьями! Хотя нет, как-то нам с Кэрри удалось сбежать из школы на городскую ярмарку, там в цирковом балагане я подобный трюк видела, но повторить его не рискну.
Кусты зашуршали. Жухлая листва все еще держалась на ветвях, и для меня оставалось загадкой, кто протискивается сквозь заросли. Судя по звукам, ломился кто-то крупный и грузный. Неужели возвращается бандит в железных башмаках? Я напряглась, готовая бросить воздушный аркан, чтобы задержать здоровяка хотя бы на время — а там, может, договорюсь. Но ни один листок, ни одна травинка не шелохнулись, когда из кустов грациозно выскользнул тот самый зверек, которого я покормила возле заброшенного сада.
А кто же трещал сучьями и грузно топал? Я с тревогой прислушалась, но, кроме шуршания ветра в кронах, других звуков не было.
Гордо посматривая по сторонам, небольшое облезлое чудовище шествовало так торжественно и важно, неся за собой хвост, словно знамя, что я едва сдержала смех. За это мне достался строгий взгляд миндалевидных янтарных глаз. Достигнув неширокой канавы, зверек ловко перемахнул через нее и оказался рядом с каретой.
