Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
помогает справиться со сложными ситуациями, а еще там находят друзей, играют в какие-то штуки по визуализации, но туда так просто не зайдешь. Нужна ссылка-приглашение. Вот. – Дремотный показывает экран телефона. – Нет доступа. Странные они. Теряют клиентов.
– А оно платное? – Венера делает вид, что ей интересно, но сейчас ей куда интереснее рыться в косметичке.
Она искренне не понимает и осуждает мое решение простить Макса. Даже слышать о нем не хочет. Я могу понять. Но в моей голове и без того тонны злости на Лео и его семью. Хотя бы Макса надо было выкинуть.
– Есть платная и бесплатная версии, – объясняет Дремотный.
– Только не говори, что ты собирался там зарегистрироваться, – рычит Венера.
– А чего нет? У меня масса проблем! Пусть расскажут, как мне с тобой общаться, не получив ручкой в лоб!
Я рассматриваю картинку с пеликаном: птенцы до крови клюют его грудь.
– Что за жуть?
– Я читал, что пеликан – это олицетворение Христа. Смотри. – Дремотный открывает ссылку со стихотворением. – Я нашел гимн «Благой пеликан», который посвятил ему Фома Аквинский.
Иисус любимый, Пеликан благой,
Ты меня очистил Кровью Пресвятой,
Пусть мой бедный разум лишь Тобой живет
И Тебя с отрадой вечно познает.
– Да уж, – моргаю я.
В аудиторию входит профессор. И не просто профессор, а, мать его, Арье Цимерман. Веселье и шум затихают. Курилка не сразу замечает профессора, а затем бежит обратно за парту.
– Минус два очка, – говорит Цимерман.
– Это как? – удивляется парень.
– Это число, которое я отниму от вашей оценки за экзамен. Правда, боюсь, вы уйдете в ноль.
Одет он сегодня как обычно: черные штаны и длинный пиджак, напоминающий кимоно. Цимерман наверняка не ложился, но усталым не выглядит, только задумчивым, посматривает на двое своих часов. Впрочем, он всегда находится в философских размышлениях.
Экран моего телефона загорается.
Сообщение с незнакомого номера.
Опять.
Выдыхаю, осознав, от кого оно.
Я же просил не убегать. Чем ты думала? А если бы тебя поймали?
Лео. Он добыл мой телефон? О как. И пишет с незнакомого номера. Но это неудивительно, учитывая, что за ним следят.
Не поймали же.
Безбашенный Хромик.
Платье уже спрятал?
Это мантия.
Не вижу разницы.
Так и скажи судье на заседании.
Я усмехаюсь. Шуточки от Шакала с утра. Хотя мне не до веселья после вчерашнего. Лео решил просто проигнорировать мои слова о том, что между нами было? Какого черта он придумал? И этот Арье… Профессор совсем не смотрит на меня, думает, что я сделаю вид, будто все нормально и он не состоит ни в каком тайном обществе убийц? За кого они меня принимают? За шкатулку на прикроватной тумбочке? В которую можно накидать кучу дряни и забыть?
– У меня предложение, профессор, – поднимаю я руку. – Как насчет обсудить сегодня разграничение статей 210, 239 и 282.1 Уголовного кодекса?
– Меня восхищает ваш пылкий интерес к коллизиям и пробелам в праве, Эмилия, – едва заметно улыбается профессор, скрещивая руки за спиной. – Но почему ваше внимание привлекло разграничение именно этих статей?
Он пронзает меня глазами из-под серебристых очков.
– Пишу курсовую, – хмыкаю я.
– Тогда подойдите ко мне после семинара. И я вам помогу… направлю мысли в нужное русло.
– Мне бы хотелось обсудить коллективно, Арье Аронович. Очень уж интересно мнение других по поводу участия в таких организациях.
– Останови эту сумасшедшую, – умоляет мою подругу Дремотный и страдальчески добавляет: – На нас все смотрят, а я тут пожрать вообще-то пытаюсь.
Профессор задумывается.
Я знаю, что он любит обсуждать спорные темы, особенно когда в аудитории возникает живой интерес, пусть и к выскочке вроде меня. А я хочу посмотреть, как он будет сейчас оправдывать свое участие в «Затмении».
– Боюсь, сегодня в план занятия входил тест по теме прошлого семинара…
– Я тоже хочу послушать про разграничение статей! – вскидывается Дремотный.
– Да, да, нереально интересная тема, давайте обсудим! Как там… – невпопад добавляет Венера, – свидетели Иеговы, да. Я давно хотела предложить их обсудить!
Все в аудитории дружно кивают.
Профессор протирает очки, осознавая, что его загнали в угол, и с усмешкой говорит:
– Хорошо, отложим тест на следующее занятие.
Все дружно выдыхают, меняя взгляд с «что за дура» на «о, спасительница!».
Арье начинает ходить по аудитории.
– Действительно, в уголовном законодательстве наблюдается конкуренция норм об ответственности за создание преступного сообщества; за организацию объединения, посягающего на личность и права граждан, что в простонародье называют сектой, и за организацию экстремистского сообщества. Но эти три статьи: 210, 239 и 282.1 – кодекса имеют свои отличия. Вопрос лишь… что и от чего вы собираетесь разграничить, Эмилия? Возможно, хотите взять в пример какую-либо организацию?
Из зала поступают предложения:
– Свидетели Иеговы! – вновь Венера.
– Японское движение «Аум Синрике».
– Кришнаиты!
– Храм народов!
– Я бы не хотела брать конкретную организацию, – перебиваю всех. – Предлагаю обсудить ответственность, что грозит человеку за создание и участие в организации, которая… ну, скажем, убивает представителей одной социальной группы, тех, кто имеет власть и деньги, например. Если убивают из ненависти, это можно отнести к экстремистской организации? За ее создание статья очень серьезная, верно? И за участие в ней тоже. Так, профессор?
– У нашей Эми поменялись вкусы. Были маньяки, стали сектанты, – шутит Леся.
– Главное, что твои вкусы на стринги не поменялись, – парирует Венера, окидывая взглядом откровенный прозрачный наряд одногруппницы.
У меня сводит желудок от того, что Венере приходится меня защищать. Когда кто-то шутит над ней самой, подруга не реагирует, зато, если высмеять меня или Дремотного, она накидывается, как разъяренный доберман. Я искренне люблю ее за это. И одновременно мне паршиво, что ей целыми днями приходится заступаться за меня.
Дремотный, справившись с застрявшей в горле конфетой, разражается смехом.
– Вы правы, – кивает профессор, невесело усмехаясь, – экстремистская организация состоит из лиц, или придерживающихся одних политических взглядов, или исповедующих одну идеологию, или, например, подверженных религиозному фанатизму, а вот члены преступной организации могут иметь отличную от соучастников идеологию. В свою очередь, члены экстремистской организации, а также члены преступного сообщества совершают преступления в отношении граждан, не являющихся их соучастниками, в отличие от религиозных объединений, чья антиобщественная деятельность может осуществляться в отношении как граждан, не входящих в эти организации, так и самих ее участников. Но толкование без конкретных примеров – субъективно. Нужно… более детально изучить вопрос. Возможно, – он подходит к нашей парте, и Дремотный давится жвачкой, – вы неправильно оцениваете деятельность организации.
Я фыркаю и вместе с Венерой хлопаю друга по спине.
– Ни слова не поняла, – сокрушается подруга.
– А что насчет ответственности? – ухмыляюсь я.
Арье кружит вокруг нашей парты, как акула вокруг корабля.
– Лицо, добровольно прекратившее участие в экстремистском сообществе, освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления, – говорит Цимерман.
– Вы считаете, что в цивилизованном мире вопросы могут решаться убийствами? – спрашиваю я.
– Цивилизация – это временная фикция, Эмилия. Лишите человека еды, и вскоре он полностью деградирует. А что касается убийств… поверьте, во все времена люди найдут причину поубивать друг друга.
– Вы не ответили на вопрос.
Венера дергает меня за рукав.
– Ты что делаешь? – шипит она на ухо.
Мы с Арье смотрим друг на друга. Мне грустно, что мой любимый профессор оказался фанатиком, грустно видеть, что он оправдывает действия «Затмения», грустно, что я больше не могу ему доверять. Я опускаю голову и молчу до конца пары, пока Цимерман опрашивает студентов с рефератами.
Арье совсем не такой. Я уверена. Он слишком умен и должен понимать, что кровавое возмездие – не лекарство от зла. Дело в чем-то другом. Впрочем, долго думать об истинных мотивах Цимермана нет смысла. Они очевидны.
Наша ледяная королева.
Стелла.
Я видела, с каким обожанием Арье смотрит на эту женщину, как на его жестких губах расцветает счастливая улыбка, а холодный взор сменяется пламенной страстью. Он поддерживает «Затмение» не ради справедливости. Не ради мести. Он хочет быть частью всего, из чего состоит сама Стелла.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
