Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
в Верх-Исетский суд. А раз ушло в суд, то должен был состояться суд и, соответственно, появиться судимость. Как, что – без разницы. Но суд должен быть. И я говорю: «А ты знаешь, суда-то не было». Он говорит: «Как так?» Я говорю: «На самом деле, я про это просто забыл». Вот просто забыл. Там прошло пять лет, хотя больше, конечно, это было в 1994-м, а выборы в Гордуму это 2005-й. Всё, я забыл, как будто его и не было. А он сомневается: «Интересное дело». Делает запрос в суд. А оттуда: «Здрасьте, не было такого дела».
И всё, на этом всё закончилось. Я потом приехал к Поповой, она начальником следствия Верх-Исетского РОВД была. Я спрашиваю: «Попова, как так?! Ну ладно я забыл, а где дело?» А она: «Так потеряли, наверно». Я удивился: «В смысле?» А она мне: «Так время такое было. Теряли столько, что с ума сойдешь». И я такой: «Ну и что сейчас?» А она спокойно: «Так ничего и не было. Всё. Забудь про это». То есть вот так мне подфартило. Они его потеряли. В то время был бардак – и они его потеряли. Я знавал одного судью, он, когда из Верх-Исетского суда уходил, он сжег у себя в сейфе несколько дел. Он говорит: «Нахрен они мне, чтобы возиться их передавать». Вот такой бардак тогда был. Вот, ну и всё. Эти от меня отстали.
Начинаются выборы, а мы все работаем в поте лица, с людьми встречаемся. Устроили эту великую акцию с блинами на 8 марта. На ВИЗе, там такой парк есть – на Викулова (улица Викулова), справа. Мы там устроили чай, блины, ну а как? Нельзя же, это подкуп избирателей. Ну а мы просто поздравляли с 8 марта, от имени фонда. А работали там Павлов, Ройзман и Кабанов. У нас там приёмная была. Приёмная работала с утра до ночи. Мы уже людям тогда помогали, причем ресурс был. У нас же был депутат Госдумы, то есть мы уже даже до результатов выборов начали это всё делать и людям помогать. Потом уже другие вещи делали.
У нас основной конкурент был, по-моему, Зырянов, афганец. Он на бронетранспортере гонял по району. У него свой был. Купил он бронетранспортер. Вот он и гонял, и тоже шёл с нами ровно по ЦПО, как это там называется, по замерам он шел где-то ровно с нами. Потом бабушки приходят и говорят: «Как нам быть? Нам дают по пятьсот рублей за голос, чтобы мы голосовали за него и ещё набор продуктовый». Это вот прямо за несколько дней до дня выборов. Как быть? А я им сказал: «Смотрите, бабушки. Вы берите, берите. А голосуйте так, как совесть подсказывает, с вами же в эту кабинку никто не зайдёт». Они говорят: «Ой, правильно». Я говорю: «Даже не сомневаясь за совесть. Берите и всё. Дают – берите».
Потом, день выборов, там интересная штука получилась. К нам подходит Марат Закиров и ещё кто-то и говорят: «Там цыгане, которых сейчас всех выселяют». Это Отрадное, там кусок целый. Там цыган шестьсот шестьдесят человек голосующих. Он говорит: «Там приехал Зырянов и этому „завхозу“ ихнему, (это барон местный, это я его завхозом называю) предложил за каждый голос хорошие деньги, что-то, ну, порядка семисот тысяч рублей», в то время хорошие деньги.
– Семьсот рублей?
– Семьсот тысяч рублей.
– На всех? Ну, он ему дает, а тот что?
– Вот, и я говорю: «Здорово». Я говорю: «Ну-ка, давай-ка». А тогда ещё был Безя живой. Царство Небесное. Дима Безя, Безюков. И Марат. А Марат с цыганами общался, вызывает он самых старших на стрелку. У татарского кладбища мы стрелку забили. Ну мы вышли, и я начинаю с ними разговаривать-то нормально, а вот Дима им говорит: «Слышь, овцы. Хоть один цыган придет голосовать за этого ■■■■■■■■■■, порву и сожгу на хрен весь ваш табор». Всё, они уходят. И на выборы цыгане не идут, все сидят дома.
Конкуренты наши попытались извернуться, а там была переносная урна. Они, значит, звонят на участок и говорят: «Нам нужна переносная урна». А начальник участка этого говорит: «Нет, урна доставляется, если вы дадите справку, что человек больной, не может перемещаться». Ну, там целые правила. Так-то все бы и вызывали. И им отказали.
И вот идут цыган человек тридцать прямо к нашему участку в сорок первой школе. Безя такой стоит и говорит: «Это что ещё за это?» И к ним так: «Вы, – говорит: – куда, индейцы, идёте?» А они так хором: «Мы за Кабанова». Они отмечают меня. Прямо вот так показывают в открытую и идут, бросают (в избирательную урну). То есть за меня человек тридцать цыган проголосовало. Всё. Мы выиграли эти выборы с отрывом в тридцать два процента от Зырянова. У нас там праздник. В это время приезжает глава Верх-Исетского района, он ещё был перед Ройзманом мэром. Немецкая фамилия.
– Якоб?
– Якоб. Он тогда был главой Верх-Исетского района. Приезжает Чернецкий (мэр Екатеринбурга), топает ногами, прямо на него орёт матом. Как так, Кабанов стал депутатом? Он орал-орал-орал. Потом Якоб ему и говорит: «Да пошёл ты нахрен». И он пошёл. Ну потом, понятно, они всё-таки этот взаимный конфликт убрали. Вот так я стал депутатом. И такое вот у нас первое знакомство с главой города было. Нас собрали…
– С Чернецким?
– Да. Такая комната большая. Ему – раз, чай принесли, а мы все сидим. И я так говорю: «А что, чай-то только он будет пить? Или что? Нас-то, – говорю: – нахрен позвали?» Все так захлопали. Он так на меня: «Дайте-дайте чаю». Так на меня сидит, смотрит. Нам дали всем чай. Там плюшки какие-то, и он там начинает-начинает говорить.
Я потом говорю: «Вы знаете, депутаты, если мы просто возьмем наш любимый город, вычистим его, нам при жизни поставят памятник и будут выбирать во все думы вместе взятые. Надо взять честно. Вот поставим себе задачу, сделать этот город чистым». Это известная вещь. Чернецкий встал: «Да не в Алабаме живем, да что вы тут сказки рассказываете?» Я говорю: «Во. Поняли, да? Никогда у нас чистого города не будет». Ну, и всё, у нас с ним контра, и такая, очень серьезная контра. Вот.
Начинается первая дума, там все тудэма-сюдэма. И я им начинаю вставлять. Меня ничего не держит, я никому не обязан. И я не то, чтобы против всех вопросов, которые выносятся на Думу, да?
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
