не известно о местонахождении доктора Вулстона.
Глаза у Брука сощурились.
– Что вы хотите этим сказать?
– Доктор Вулстон не пришел сегодня утром на службу. Его сына это обеспокоило, и он попросил меня…
– Есть причины для беспокойства?
– Не могу сказать, сэр.
– А придется, черт побери!
– Я не знаю, – пробормотал Пирс. – Знаю только, что, когда пришел сегодня утром, дверь была не заперта. Из разговора с мистером Вулстоном у меня сложилось впечатление, что его отец домой не приходил. В общем, доктора Вулстона никто не видел со вчерашнего утра.
Брук неотрывно смотрел на него. Его молчание было даже более угрожающим, чем крик. Пирс опустил голову. Он мог думать только о том, какое недовольство вызовут у доктора Вулстона его неосторожные слова. Но что же еще он мог сделать?
Саттон, съежившись в кресле, передвигал бумаги по столу.
– Догоните мистера Уайта, – сказал Брук. – Спросите, может ли он уделить мне еще минуту.
– Как, сейчас? – заикаясь, переспросил Саттон.
– Конечно, сейчас!
Клерк бросился к входной двери, скользя по гладкой плитке, и выбежал на улицу. Через несколько мгновений он вернулся и встал у двери, сжавшись, словно собака, ожидающая побоев.
– Простите, сэр. Я не успел. Я видел, как мистер Уайт садился в экипаж на углу Тауэр-стрит.
Пирс снова вжался спиной в книжные полки, молясь, чтобы Брук не перенаправил свой гнев обратно на него.
– Что ж, тогда отправляйтесь к нему в контору и скажите там, чтобы передали сообщение. Мне нужно срочно переговорить с ним, как только он вернется. Слышите? Немедленно!
– Да, сэр.
По пути обратно в кабинет Брук оттолкнул Пирса с дороги, а потом хлопнул дверью с такой силой, что три книги упали с полки.
На мгновение оба клерка замерли. Затем Пирс потянулся за своей шляпой, а Саттон поднял книги и положил на стол.
– Хорошего дня, – сказал Пирс, пытаясь вернуть самообладание.
Саттон не смотрел ему в глаза.
* * *
Пирс остановился на промозглой улице, весь дрожа.
Дело вышло скверное, совсем скверное, если говорить начистоту. Нужно же оказаться в таком унизительном положении! Мало того, что доктор Вулстон назначил деловую встречу, не сообщив ему об этом, так еще и не явился на нее. Такой ералаш в делах был Пирсу совсем не по душе, хотя он и не знал, что произошло. И то, что его посылают с поручениями от докторского сына-бездельника, будто он рассыльный какой-нибудь, – это тоже не годится. Нужно поговорить с доктором Вулстоном.
И все же, помимо урона, нанесенного его собственной репутации, Пирса одолевала тревога. Все это было совершенно не похоже на доктора Вулстона. За все те годы, что Пирс работал у доктора, он никогда не видел, чтобы тот вел себя так легкомысленно или непрофессионально. Брук, конечно, не чичестерец. Торговец, и этим все сказано, да к тому же родом из Мидлендса. Манеры у него отвратительные, даже, можно сказать, вульгарные. До сегодняшнего дня Пирс никогда не встречался с ним и теперь был крайне удивлен, что доктор Вулстон определил своего сына на службу к такому человеку.
Но доктор Вулстон умеет себя вести. Он всегда поступает правильно.
Краем глаза Пирс заметил сержанта Пенникотта, стоящего у креста на рыночной площади. Пирс помедлил и, вместо того чтобы возвращаться в контору, быстро зашагал мимо колокольни по Уэст-стрит, чтобы поговорить с полицейским.
Глава 20. Мэйн-роуд. Фишборн
Конни стряхнула с зонтика капли дождя и зашла на почту, где располагалась и местная лавка. Женщины, стоявшие в очереди у прилавка, обернулись, увидели ее и замолчали.
– Дамы, – поприветствовала их Конни, вытирая ноги о коврик.
Один из сыновей Леви Натбима стоял за прилавком.
– Я сейчас подойду к вам, мисс Гиффорд.
– Спасибо.
Конни почувствовала, как покупательница, стоявшая в начале очереди, взглянула на нее и тут же отвела глаза. Женщина показалась смутно знакомой, но Конни никак не могла вспомнить, где ее видела.
Крошечная лавка была заставлена товарами от пола до потолка: тут каждый дюйм был на счету. В глубине, рядом с почтовым окошечком, стояли ведра, пакетики с булавками, банки с гуталином и зейдлицким порошком. Боковую стену занимали полки с консервными банками, а на длинном деревянном прилавке лежали кобургские батоны и плоские ковриги; мраморная плита с готовыми к нарезке кубами масла, сала и сыра; здесь же лежал мешок с солью. На полу мешки с сахаром, рассыпным чаем и мукой.
Конни смотрела, как Натбим скрутил из синей бумаги кулек, подогнул кончик и насыпал туда цукатов и изюма.
– Вот, возьми, Полли, – сказал он, протягивая кулек маленькой девчушке, застенчиво уткнувшейся в материнскую юбку.
– А ты что скажешь, Мейси?
Мейси указала на булочки со смородиной, выложенные на деревянном подносе. Натбим кивнул, взял одну из них двумя пальцами, отряхнул от сахара и бросил в коричневый бумажный пакет.
– Скажи же спасибо хорошему человеку.
– Спасибо.
– На здоровье, маленькая леди. Что-нибудь еще, миссис Кристи?
Конни стала прислушиваться внимательнее: она поняла, что эта женщина, должно быть, мать Мэри. Неудивительно, что та показалась ей знакомой. У нее было такое же миловидное открытое лицо, как и у дочери.
– Пять ломтиков бекона.
Ножом с длинным лезвием Натбим отрезал толстые куски, завернул мясо в плотную бумагу, сквозь которую не протекал жир, и уложил прямо в сумку миссис Кристи.
Он пододвинул по прилавку счет, и миссис Кристи отсчитала монеты.
– Спасибо, – сказала она, забирая сдачу. Снова взглянула на Конни. На этот раз Конни улыбнулась в ответ.
– Доброе утро, миссис Кристи.
– Доброе утро, мисс Гиффорд. – Мгновение миссис Кристи смотрела Конни в глаза, а затем повернулась к близнецам и махнула им рукой, чтобы выходили из магазина.
Конни протянула через прилавок свой список.
– Там немного.
У Натбима делали покупки в основном деревенские семьи, жители частных домов, как правило, предпочитали магазин Блэка, поэтому очередь примолкла. Но пока Натбим отбирал продукты по списку Конни, минута шла за минутой, и, наконец, женщины забыли о ней и вернулись к прерванным разговорам.
Конни вполуха прислушивалась, не упомянет ли кто-нибудь о Вере, но они перешли к приходским делам.
– Много вам нести, мисс Гиффорд, – сказал Натбим. – После обеда посыльный будет развозить покупки, может и вам завезти, если хотите.
Конни улыбнулась ему. До сих пор и у Натбима, и у Блэка ее уверяли, что в Блэкторн-хаус телега доставщика не проедет.
– Буду очень признательна, мистер Натбим, это большое облегчение. Я и так уже промокла.
– С удовольствием, мисс, – сказал он.
Она поняла: его великодушие, вероятно, объясняется вчерашним происшествием. Видно, ему стало жаль ее. Конни не хотелось
