пошёл навестить Руяну, к которой у меня вопросы.
Специально не стал брать лошадь, а двинул пешком, вскоре перейдя на лёгкий бег. Конечно, работяги да деревенский люд подивились и даже насторожились, с чего вдруг их барин так спешит. Но моя улыбка всех обнадёжила.
Со мной даже побежали мальчишки, сперва двое, но затем я собрал хвост из дюжины мелких бездельников. Народ стал смеяться и махать мне. А я вдруг подумал, ну что за дебил⁈
Через стройку изб, минуя построенные каменные башни, по новому мосту я добежал до холма у пруда, где мы когда–то с Крезо и Дарьей собирались на древнего лешего Хилила. Ещё у моста я отправил сорванцов назад, строго наказав им помогать родителям. Пригрозив ещё и школой, после постройки которой, жизнь им мёдом не покажется. Свободного времени не будет вообще.
У водоёма я остановился и выдохнул, действительно не почувствовав пройденной дистанции. А затем решил пойти дальше в своих испытаниях и окунулся в пруд на глазах у десятка людей с колодца. Занырнул и задержал дыхание. Когда пошли всплески рядом, я понял, что за мной уже ныряют забеспокоившиеся мужики. Пришлось выходить и не нервировать люд. Впрочем, испытание на дыхание тоже успешно пройдено.
Когда двинулся уже в дикий лес, мне навстречу выскочили четверо дружинников с докладом. У них здесь тоже пост имеется, пусть и вышка деревянная. Но караульный домик хороший.
— Занимайтесь, братцы, — отправил их обратно. И занырнул в лес, примерно помнив дорогу до лешего.
Метров через двадцать заросли стали уже трудно проходимы. Но я же древесный маг… По дороге занялся испытанием наручей. Сжал толстую ветку и без помощи магии раздробил её пальцами! Немного не рассчитал и поранил ладонь. Но это никак не испортило мне настроение. Свойства действительно работают!
В зоне, где раньше обитал леший, лес больше не казался мёртвым или затаившимся. В нём клокотало живности раза в три больше обычного. У меня аж в ушах от чириканья зазвенело вскоре.
Надо отдать должное жрице, она завалила яму с кольями, навела порядок. Я даже увидел за кустиками её дом из плотных веточек. Шагов шести до него не дошёл, встав на небольшой площадке, потому что диву дался. С обеих сторон на ветках по двадцать белочек всех мастей сидит и смотрит на меня! Уверен, если жрица захочет, они бросятся на меня бесстрашно и обглодают с аппетитом.
Но не в этот раз.
Когда я увидел чёрную кошку, выходящую из–за дома, то понял, что и девушка уже здесь.
— С чем пожаловал, барин? — Спросила, очутившись за моей спиной.
Обернулся. И чуть челюсть не упала на травушку. Потому что Руяна, вставшая от меня в трёх шагах, предстала во всей красе! Волосы белые распущены до пояса, лифчик из листиков, что едва прикрывает шарики третьего размера, голый худощавый животик, нежность которого нисколько не портят продольные шрамы. Юбка, как у индейцев из каких–то тонких лохмотьев, что никак не скрывает округлившиеся сексуальные бёдра. Но это ещё не всё. Её личико даже со шрамом на губах очень красиво, а взгляд саркастически эротичен. Это не милая, нежная девочка. Это уверенная в себе женщина со сногсшибательной харизмой. Амазонка!
— Хотел поинтересоваться лично, как ты поживаешь, — ответил, собрав кое–как слюни.
Наверное, всё дело в том, что местные девицы вот так развратно в деревне не ходят. Не принято здесь такое. А мне ещё до кучи надо с гормонами молодого тела бороться.
— Поживаю без бед, — отвечает, глаз синих с меня не сводя. — Это хорошее местно, которое я бы не хотела покидать.
— И не нужно, — улыбаюсь. — Рад за тебя.
— Ты же не с этим пришёл, — слышу лёгкий укор и дальше с нажимом. — Говори.
— Тебя так напрягает моё присутствие? — Спрашиваю с наигранной обидой.
— Нет, только твоя броня, — кривится. — Она злая.
— А, это доспехи Разлома, надел для испытания, — отмахиваюсь. — Ты не подумай, просто проверил их по дороге, иначе никак.
— Поняла, — выдыхает, а с ней, похоже, выдыхают и белочки на ветках.
Смотрим друг на друга. Похоже, она поняла, что я пялюсь.
— Хочешь, приглашу тебя в дом? — Спрашивает вдруг Руяна с некоторой настороженностью.
Согласился и поплёлся следом за ней в избу, смахивающую больше на крупный шалаш. Внутри очень уютно, коренья, травка сушёная на верёвочках, котелок над самодельной печкой из глины. Пахнет хвоей. Обстановка, как у ведьмы из сказок. Вот только кошек чёрных тьма, они ещё подросли, по полкам лазят, не стесняясь.
Но в один момент, Руяна на них шикает, и все пулей вылетают из «избушки».
Сижу на вязанке из хвороста скромненько, куда и показала присесть. Сама хлопочет с посудой, а я рассматриваю её со всех сторон, пересчитывая шрамы и дивясь фигурке.
Девушка даже не спросила, что я буду, вскоре чашку явно самодельную из глины подала и себе вторую.
— Что это? — Поинтересовался.
— Отвар для мужской силы, — выпалила, присаживаясь на свою ляжку рядом слишком уж близко. — Пей, не отрава.
Пригубил, горькая.
— А сахар есть? — Уточнил на всякий случай.
Руяна посмотрела с подозрением. Но ответила:
— Ягод могу добавить, но выйдет дрянь.
— Ладно, чем богаты, — согласился и хлебнул.
Вроде отвар, а смахивает на глинтвейн. Только не сладкий. Полилось в горлышко тёплое и ниже… В животе аж бабочки заиграли. А затем между ног напряглось.
Жрица свой попивает, посматривая на меня хитро.
— Нравится? — Спрашивает в какой–то момент, отставляя чашку.
— Отвар, ну… отличный просто, — соглашаюсь.
— Нет, тело моё нравится? — Переспрашивает и спускает одну чашечку своего лифа, оголяя точёную стоячую грудь почти третьего размера с небольшим соском.
Дар речи потерян. Но я кое–как мямлю:
— Руяна, ты не обязана…
— Шрамы не нравятся, — заключает с обидой, поднимая лиф обратно. — Уходи.
Так, вышло недопонимание.
— На, смотри, — снимаю нагрудник, который по велению мысли легко расходится на стыках. Рубаху задираю до середины груди. — Ну как тебе мои шрамы?
Поначалу хмурый и недоверчивый взгляд жрицы сменяется другим. С заинтересованностью и одновременной осторожностью она тянет руку и трогает уродливые линии на моём прокаченном до кубиков животе и точёной груди. Она явно не смогла сдержаться. Изучает меня так внимательно… А затем и вовсе опускается ко мне головой и начинает нежно целовать мой торс.
Ну
