новый фронт — Агейла, который сейчас консолидируется для обороны Триполитании. Это хорошая линия, как мы уже дважды убедились… нам необходимо следующее:…авиация, по крайней мере, не уступающая авиации противника. Наше отступление было вызвано подавляющим превосходством противника в воздухе, в этом нет ни тени сомнения»[177].
Вскоре от Гитлера пришло уведомление, что он не может послать какие бы то ни было подкрепления в Северную Африку. Это заставило Роммеля принять 8 декабря решение о дальнейшем отходе на запад.
В письме к Гитлеру 19 ноября 1942 г. Муссолини просит «существенного усиления зенитной артиллерией, хотя бы на наступающие зимние месяцы»[178].
Но Гитлеру в эти дни было не до Северной Африки. Советская Армия перешла в контрнаступление под Сталинградом, которое закончилось полным разгромом и пленением двух отборных немецко-фашистских армий.
Передовые части британских войск подошли к пункту Мерса-Брега лишь 8 декабря.
Все внимание Монтгомери в это время было сосредоточено на том, чтобы как можно больше накопить армейских резервов. В плане действий против итало-немецких войск делался расчет, «главным образом, на… воздушные бомбардировки…»[179]:
Английская авиация, не зная, что Роммель оставил оборонительные позиции у Эль-Агейлы, начала 11 декабря производить налеты на эти позиции. Итало-немецкие войска отошли сразу «до Буэрата для того, чтобы оставить перед англичанами 400 км пустыни Сирт»[180]. Только 13 декабря британские войска обнаружили, что бомбежка идет по пустому месту. Группировка Роммеля «отступила из Эль-Агейлы за два дня до того, как англичане начали планировать атаку»[181].
Но и после очередной неудачной попытки англичан «окружить и разгромить» итало-немецкую группировку Роммеля Монтгомери не перешел в энергичное преследование. Опять началось медленное движение по следам противника, опять повторялось то же, набившее оскомину, объяснение пассивности и бездеятельности: «в силу создавшегося трудного положения со снабжением я мог теперь преследовать его (т. е. Роммеля — В. С.) только легкими подвижными войсками»[182].
Лишь 29 декабря Монтгомери вошел в соприкосновение с войсками Роммеля в районе населенного пункта Буэрат-эль-Хсун. Однако атаковать итало-немецкие войска он не решился, отложив начало активных действий до 15 января 1943 г.
У Буэрат-эль-Хсуна повторилась та же история, что и у Эль-Агейлы. 51-я пехотная дивизия, начав атаку, не встретила никакого сопротивления. Итало-немецкие войска давно оставили позиции, а части арьергардной 90-й немецкой легкой пехотной дивизии уже двигались к Триполи. Удар опять пришелся по пустому месту. 18 января войска Монтгомери «потеряли соприкосновение с противником на обоих флангах…»[183].
Во время продвижения к Триполи Монтгомери вновь объяснял свою пассивность трудностями со снабжением. Больше того, он делал вывод, что из-за недостаточного снабжения возможно придется «отойти к Буэрату или даже дальше, чтобы обеспечить снабжение армии»[184].
Все страхи Монтгомери закончились 23 января, когда британские войска без сопротивления заняли Триполи. Только теперь для англичан стала ясна цель Роммеля — отойти в Тунис, чтобы объединенными итало-немецкими силами попытаться удержать выгодный для обороны плацдарм в Северной Африке.
Медлительность и осторожность Монтгомери вполне устраивали Черчилля, который не был заинтересован в быстром окончании военных действий в Северной Африке.
Казалось бы, вопрос ясен — Эль-Аламейн даже в английской военной истории должен занимать весьма скромное место, так как «победа была неполная»[185]. Монтгомери не смог разгромить Роммеля, захват же территории в условиях пустынного театра военных действий не являлся успехом, поскольку сохранялись, в конечном счете, живая сила и техника противника.
Боевые действия у Эль-Аламейна со всей очевидностью показали, что английское командование оказалось в тупике.
Ничтожный масштаб военных действий в Северной Африке, по сравнению с невиданным размахом операций Советской Армии против основных вооруженных сил гитлеровской Германии, также не вызывает никаких сомнений. Факты сами говорят за себя. Тем не менее ограниченный успех в Северной Африке используется английскими лжеисториками для рекламы. Английские фальсификаторы военной истории бесплодно пытаются сравнивать Эль-Аламейн со Сталинградом, нелепо называя военные действия под Эль-Аламейном поворотным пунктом во второй мировой войне. Они тщетно пытаются умалить значение всемирно-исторической победы под Сталинградом, слава которой не померкнет в веках.
Несмотря на то, что ограниченность военных способностей Монтгомери не вызывает никаких сомнений, Черчилль старается убедить всех, что «Монтгомери является одним из величайших мастеров искусства ведения войны нашего времени»[186]. Сам Монтгомери в речи, произнесенной в университете Сен-Андрю в 1945 г., заявил, что из полководцев прошлого он восхищается тремя: Моисеем, Кромвелем и Наполеоном. Заявление Черчилля ставит Монтгомери в этом ряду на четвертое место. Такова беззастенчивая реклама несуществующих военных успехов английского командования.
В 1945 г. Монтгомери был зачислен Черчиллем в число «величайших мастеров искусства ведения войны». Непосредственно же после Эль-Аламейна военная бездарность Монтгомери была настолько очевидна, что его в английской печати называли не иначе как «хвастун»[187].
Эта характеристика Монтгомери, относящаяся к 1942 г., как нельзя лучше говорит о том, что нелепый миф об Эль-Аламейне как поворотном пункте второй мировой войны создан черчиллевской пропагандой.
Сговор реакционных кругов США и Англии о замене второго фронта
в Европе высадкой своих войск во французской Северной Африке
Советский народ вынес на своих плечах всю тяжесть борьбы с немецко-фашистскими захватчиками. Простые люди Европы и Америки были целиком на стороне Советского Союза, так как война с фашистскими агрессорами являлась общим делом всех свободолюбивых народов. Единый фронт народов в борьбе против фашизма оформился в виде антигитлеровской коалиции во главе с Советским Союзом.
Свободолюбивые народы Англии и США, искренно стремившиеся к установлению боевого сотрудничества с советским народом, заставили правящие круги своих стран заключить соглашение с Советским Союзом о совместной борьбе против гитлеровской Германии. Советский народ рассматривал антигитлеровскую коалицию, как коалицию свободолюбивых народов.
Правящие круги США и Англии в результате краха своей предвоенной политики были вынуждены пойти на соглашение с Советским Союзом, но, вступая в антигитлеровскую коалицию, они продолжали свою империалистическую антисоветскую политику.
Под давлением своих народов правительства США и Англии были вынуждены заявить о своей готовности оказать помощь Советскому Союзу в войне против гитлеровской Германии. Но в то же время, обманывая свои народы, американо-английские империалисты никакой существенной и своевременной военной помощи Советскому Союзу не оказывали.
В планы реакционных кругов США и Англии «не входила задача полного разгрома германского фашизма. Они были заинтересованы в подрыве мощи Германии и, главным образом, в устранении Германии как опасного конкурента на мировом рынке, исходя из своих узко корыстных целей. Но в их намерения отнюдь не входило освобождение Германии и других стран от господства реакционных сил, являющихся постоянными носителями империалистической агрессии и фашизма, как не входило и осуществление коренных демократических преобразований.
Вместе с тем они строили расчёты на ослабление СССР, на его обескровление
