Вроде моя песня не допета,Кажется, потеряно еще не все.Отчего же ощущенье вспышки светаИ отвага, словно крылья за спиной?
Может, сердце чует – и грядет плохое?Хочется надеяться, что ошибаюсь я.За себя не страшно, важно иное –Лишь бы уцелела родина моя.
– Ох, Сергеич! – прошептал одними губами Николай. – Очень надеюсь, что у тебя действительно ложная тревога!
***
После захвата станции выброса можно было не опасаться, и поэтому спецназовцы из ОДОН имени Дзержинского просто окопались на открытой местности. Однако с наступлением сумерек ситуация резко обострилась. Очевидно, засевшие в городе сектанты выпустили из застенков генной лаборатории всех мутантов, еще находившихся там. Боевикам, имевшим защитные амулеты, такое соседство не доставляло никаких хлопот, в то время как армейцам пришлось совсем несладко. Почти постоянно то с одной, то с другой стороны слышался рык и следом – автоматные и пулеметные очереди, временами переходившие в заполошную стрельбу.
Беспокойная ночь так и прошла в схватках с разномастными монстрами, привлеченными человеческим запахом, и в нервном ожидании попыток прорыва сектантов из блокированного города. Но ничего не произошло.
Утром подразделения краповых беретов осторожно двинулись вперед, проверяя дом за домом, подвал за подвалом. Каково же было их удивление, когда они осознали, что их противник буквально растворился в воздухе. Бойцы осторожно перешептывались и качали головами, подозревая врага в коварстве и всерьез опасаясь – не оказались ли они сами в хитроумной ловушке?
Тяжкие сомнения развеял один-единственный живой человек, найденный в Билибино, в подсобном помещении давно заброшенного кинотеатра «Искра».
– Все ушли через портал, – заявил он в ответ на вопрос, где сектанты «Фатума», когда его доставили в здание мэрии.
– А ты кто?
– Я ученый, ведущий специалист, – съежившись, ответил задержанный.
В присутствии полутора десятков увешанных оружием офицеров, желавших узнать новости из первых уст, он явно чувствовал себя не в своей тарелке.
– Здесь что делал?
– Все лаборатории, потенциально опасные для окружающих, располагалась за пределами станции, в городе.
– Эй, очнись! – разозлился Жердев. – У «Фатума» не бывает безвредных исследований!
– Я имею в виду направления, занимавшиеся разными формами жизни, которые несли угрозу для самих фанатиков.
– На мутантах, значит, специализируешься.
– Нет, я вирусолог.
– Вирусолог? Нам есть, чего опасаться?
– Нет. В моей лаборатории работали не над биологическим оружием, а с трансгенами, к тому же всех наших подопечных тоже куда-то перебросили.
– И почему же ты остался?
– Специально спрятался, чтобы больше не иметь с сектантами ничего общего.
– А раньше вас сотрудничество с ними устраивало?
– Так я не знал, куда и зачем меня привезут! Наниматель декларировал совсем другое!
– Очень странно, – удивился один из офицеров, участвовавших в допросе, – если считать сей маневр выводом остатков войск и специалистов из окружения, то почему командиры «Фатума» не сделали этого раньше, погубив основные силы при защите АЭС?
– Потому, что были уверены в успешной обороне и специально не создавали порталов. Они боялись, что наемники могут побежать от тяжелой схватки.
У Переведенцева зазвонил спутниковый телефон.
– Здравия желаю, товарищ полковник! Да, я могу говорить, – заверил он собеседника и отошел в сторону.
– Тебя как звать? – спросил Меткий пленника.
– Андрей.
– Объясни мне, зачем твоим нанимателям столько исследовательских центров по одной теме? На Дальневосточной АЭС тоже накрыли парней с мензурками – хотели распространить смертельный вирус.
