Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
его очень порадовало. Потом пастухи придерживали секрет грота через много столетий. Неизвестно, этот рассказ правда ли, но он тот, который рокфорти рассказывают друг другу и забавляются.
Их провели через несколько расщелин, влажных, сверкающих сполохами неестественно-яркого зеленого мха, и показали через окошко далекую конвейерную линию безутешных упаковщиков. Экскурсоводша объявила, что визит себя завершает, и строго указала на объявление, которое запрещало чаевые. У кассы они проигнорировали сыр и удержались от покупки набора двенадцати цветных слайдов, изображающих сыродельческий процесс, от сбора плесени до упаковки. Вместо этого Грэм купил рокфорский нож с широким изогнутым лезвием, с неожиданно тонкой рукояткой серьезного вида. Всегда пригодится, решил он.
Через полдня езды в западном направлении они въехали в Альби, где обнаружили самый странный из виденных ими соборов: он поднимался оранжево-коричневым кирпичным монолитом, приземистый, но парящий, церковь, но крепость, красивый, хотя значительные его части были уродливыми или просто странными. Воинственная церковь – а также защищающаяся церковь и символическая церковь, построенная как кирпичное предупреждение сохранившимся остаткам катарской ереси и всем, кто оказался ею впоследствии увлечен. Глядя на луковичные чернеющие башни западного придела, на бойницы и на редких горгулий, окаменевших в прыжке, Грэм думал, что в некотором смысле это косвенный, умственный ответ кувыркающимся еретикам из Монтайю[38]: это показывало любителям развлечений на навозной куче, что где сила – там и правда.
Это из-за ее месячных или Грэм слегка не в себе последние пару дней? Даже когда он вел себя жизнерадостно, это выглядело несколько фальшиво. Точно Энн сказать не могла. Может быть, это и не было важно; может быть, просто отпуск кончался. В Альби они купили арманьяка и большие стеклянные банки с овощами. Грэм наконец разыскал веревочные сандалии и вязаную соломенную шляпу, за которыми охотился с самого приезда во Францию. Надо использовать мелочь, подумал он, иначе ореховая шкатулка Энн переполнится.
На окраине Тулузы по пути в аэропорт они проехали мимо кинотеатра, и Энн рассмеялась.
– Что показывают? – спросил он.
– Показывают Fermeture annuelle[39], – ответила она. – Причем везде. – (Похоже на железнодорожную поездку по Италии, где оказывается, что все города, через которые проезжаешь, называются «Ушита»[40].) – Это Годар или Трюффо?
Грэм улыбнулся и прореагировал соответствующим гортанным откликом, но не заметила ли она краем глаза, что он инстинктивно вздрогнул?
В Гатвике они без труда нашли такси. Шел дождь, как, казалось, всегда бывает при возвращении в Англию. Грэм уставился в закапанное окно. Почему здесь во всем зеленом так много коричневого? Как это возможно, что все одновременно влажное и пыльное? Примерно через милю пути они проехали мимо гаража. Четыре звезды, три звезды… мойка. Грэм понял, что вернулся. Fermeture annuelle кинотеатра в его голове подошло к концу.
8
Феминейские песчаники
Грэму было неловко оттого, что он никогда не водил Элис в зоопарк, но факт оставался фактом. Он не то чтобы не любил животных – наоборот, он радостно изумлялся тем невероятным, странным, научно-фантастическим траекториям, по которым пошло развитие многих из них. Кто ж с вами сыграл такую шутку? – хотел он у них спросить. Кому пришло в голову, что тебе следует выглядеть вот так? – шептал он жирафу. То есть я знаю про длинную шею, которая нужна, чтобы достать до самых верхних листьев, но разве не проще было сделать деревья пониже? Или, в конце концов, приучиться есть что-нибудь из того, что ближе к земле, жуков, там, скорпионов каких-нибудь? Почему жирафам кажется, что это так классно – быть жирафами?
Кроме того, в каком-то смысле ему было бы приятно показать Элис зоопарк; это такое место, где даже самый нескладный родитель может развернуться. Каким бы настырным, нищим или никчемным ты ни был в глазах собственного ребенка, как часто бы ни надевал дурацкую одежду на торжественные школьные мероприятия – в зоопарке всегда можно взять реванш. Животные так охотно делятся отраженной славой, как будто они всего лишь мимолетные порождения родительского воображения. Смотрите, мой папа их всех придумал – да, и крокодила, и эму, и зебру. Единственные сложности были связаны с сексом: эрекция у носорога, которая маячит, словно освежеванная лапа гориллы или какой-то сустав, который ты у мясника не осмелишься попросить. Но даже такое можно объяснить в терминах заплутавшей эволюции.
Нет. Грэм боялся зоопарка, потому что знал: ему там станет грустно. Вскоре после оформления развода он обсуждал права посещения с Чилтоном, коллегой, с которым они встречались у кофемашины и чей брак тоже распался.
– Она где живет, твоя дочь? – спросил тогда Чилтон.
– Ну, не знаю даже, как объяснить. Раньше сказали бы – Сент-Панерас, во времена старых округов, а сейчас, ну, по Северной ветке…
Чилтон не дал ему договорить – не от раздражения, а просто потому, что получил достаточно сведений.
– Сможешь ее водить в зоопарк.
– Хм. Я, вообще-то, думал ее отвезти – по крайней мере, в воскресенье – в придорожное кафе, на чай, по Эм-один. Думал, это что-то необычное.
Но Чилтон лишь умудренно улыбнулся в ответ. Когда спустя несколько недель Энн тоже проходной ремаркой дала понять, что он, должно быть, в это воскресенье поведет Элис в зоопарк, Грэм не ответил и продолжал читать. Конечно, следовало сделать вывод, уже когда Чилтон об этом упомянул. В воскресенье днем все совершают визиты: на кладбища, в дома престарелых, в жилища разведенных. Взять ребенка туда, где ты живешь, нельзя – предполагается, что это место заражено порчей от какой-нибудь любовницы или второй жены; в отведенное время далеко не уедешь; и при этом надо думать о чае и туалете, двух главных навязчивых идеях послеобеденного ребенка. Зоопарк – это северолондонский ответ на все чаяния: там забавно, нравственно приемлемо, с точки зрения второго родителя, и полно чая и туалетов.
Но Грэм не хотел ничего этого. Он представлял себе зоопарк в воскресный день: несколько туристов, редкий смотритель и грустные сборища псевдорадостных одиноких родителей средних лет, хватающихся, отчаянно и бессмысленно, за своих разноразмерных детей. Странник из будущего, случайно оказавшийся в этом месте в это время, решил бы, что человечество отказалось от прежнего способа воспроизводства и, пока он странствовал, добилось успешного партеногенеза.
Так что Грэм решил застопорить печаль и никогда не водить Элис в зоопарк. Однажды, вероятно под влиянием Барбары, его дочь упомянула о существовании такого заведения, но Грэм встал на твердую нравственную позицию, проповедуя несправедливость заточения животных. Он несколько раз упомянул клетки для бройлеров, и хотя его замечания взрослому могли бы показаться напыщенными,
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
