долго ждать? – вдруг вырвалось у Марты, и она смутилась.
– Ну хорошо, давайте через неделю, – неожиданно для себя согласился Штефан. Он проводил девушку до выхода из кафе. Она с улыбкой подала ему руку и заглянула в глаза. От этой пустяковины у Штефана заколотилось сердце, и он довольно сухо распрощался с ней.
Глава 4
Худшее бедствие для разведчика
Усевшись за руль своей машины, разведчик глубоко задумался. Видимо, и его не минула сия чаша, о которой его предостерегали старшие товарищи. Это настоящее бедствие для разведчика называлось любовь. Он хорошо знал, что не имеет права завязывать глубокие длительные отношения с женщинами. От них нельзя надежно скрыть свое второе «я», свою вторую разведывательную жизнь. Через некоторое время скрытность и странности в поведении любимого человека женщины начинают объяснять наличием соперницы. Ее изобретательные поиски часто приводят к провалу разведчика. Кроме того, по работе нередко приходится срочно менять документы и уезжать в другую страну. Оставленная в неведении женщина начинает упорно искать пропавшего любимого и порой поднимает на ноги всю полицию. Итоги таких поисков тоже обычно заканчиваются провалами.
Штефан уже совершил на таком тернистом пути одну серьезную ошибку. Пару лет назад в его резидентуру Центр прислал новую радистку-шифровальщицу. Звали ее Люси. Это была сухощавая женщина высокого роста и непривлекательной внешности. Она, видимо, смирилась с отсутствием мужского внимания, не пользовалась макияжем, носила короткую стрижку гаврош и много курила крепкие французские сигареты «Житан», отчего пальцы на правой руке у нее пожелтели. Единственным примечательным моментом в ее внешности были большие карие глаза, которые всегда светились добротой и легкой грустью.
Люси получила хорошее образование и знала несколько иностранных языков. В студенческие годы она вслед за молодым «эсером-очкариком», в которого влюбилась, вступила в эсеровскую организацию. Потом были аресты, ссылка, бегство за границу, работа в Коминтерне. Здесь на нее вышла советская разведка, и Люси направили в спецшколу радистов-шифровальщиков. После ее окончания она оказалась у Штефана.
Он оформил ее медсестрой в своем медицинском кабинете в Зальцбурге, где Люси вела всю документацию и поддерживала порядок. Благодаря ее заботам не требовалось привлекать местных жителей. Тем более что на чердаке размещалась рация.
Люси поддерживала основной канал связи с Центром, а у Арнима хранилась резервная рация.
Люси оказалась опытным и терпеливым работником. Она не впадала ни в какие женские капризы, добросовестно и четко выполняла свои обязанности. Постоянное общение со Штефаном, естественно, привело к доверительным, товарищеским отношениям. Так, по крайней мере, считал Штефан. Он был благодарен ей за выносливость и постоянную доброжелательность.
Однажды Люси всю ночь зашифровывала и передавала в Центр важный документ, полученный Штефаном. Она спустилась в кабинет с осунувшимся усталым лицом, но с неизменной доброй улыбкой. Разведчик предложил выпить по бокалу вина за удачное мероприятие и от души сказал:
– Люси, здесь ты для меня самый надежный и близкий товарищ. Ты для меня как родной человек, как моя сестра. Спасибо тебе за все.
К его удивлению, лицо Люси помрачнело. Она нехотя пригубила вино и, сославшись на усталость, ушла. Штефан не мог понять, в чем дело. Только позднее он догадался, что значительно переоценил возможность дружбы между мужчиной и женщиной.
Через некоторое время Штефану представился случай убедиться в этом. Приближался день рождения Люси. Она захотела отметить его где-нибудь в кафе. Штефан предложил сходить в ресторанчик «Крепость» на горе Менхсберг. Он любил заведение за спокойную домашнюю обстановку, светлячки свечей на столах и прекрасный вид на ночной Зальцбург, который открывался из больших панорамных окон. Кроме того, здесь по вечерам играло музыкальное трио – мужчина на аккордеоне, еще один на контрабасе и девушка на скрипке. Звучали народные тирольские мелодии и хорошая эстрадная музыка. Немногочисленность инструментов с лихвой компенсировалась душевностью исполнения.
Штефан купил в Берлине элегантное жемчужное колье для Люси и на цветочном рынке Зальцбурга – красивый букет эдельвейсов. С таким набором необходимых для дня рождения женщины атрибутов он направился к ее дому. Когда она вышла к машине, Штефан поразился изменениями в ее внешности. В дверях появилась довольно привлекательная женщина, с модной прической, маникюром и в меру подкрашенными губами. Ни маникюра, ни помады он раньше никогда не видел у Люси. Платье на ней было со вкусом подобрано и удачно скрывало недостатки ее фигуры.
– Люси, ты сегодня очаровательна, – откровенно признал он.
– Только сегодня? – лукаво спросила женщина. За непринужденной беседой они не заметили, как прибыли к ресторану.
Люси не захотела выбирать тяжелую пищу, и они остановились на бутылке французского шампанского, наборе различных итальянских и французских сыров, греческих олив и спарже. Штефан предупредил официанта о дне рождения его спутницы, и после первого бокала шампанского к столу поднесли «Зальцбургер нокерльн», особое воздушное пирожное, которое приготавливается только в Зальцбурге. Трио на сцене исполнило обычную немецкую застольную мелодию, которая звучит при поздравлении с днем рождения. Немногочисленные посетители подхватили радушными аплодисментами. Люси даже прослезилась от нахлынувших на нее чувств.
Музыканты кстати начали играть негромко и проникновенно пришедшее из России танго «Очи черные», весьма популярное в то время в Европе. Люси, не поднимая глаз, неуверенно спросила:
– Ты можешь пригласить меня потанцевать?
Штефан чертыхнулся про себя из-за своей черствости и галантно подал ей руку. Они молча танцевали, погружаясь в эмоциональную атмосферу мелодии. Неожиданно Люси плотно прильнула к Штефану.
– Ну, ну, Люси, не хулигань, – шутливо прошептал он и слегка отстранил ее от себя.
Это небольшое происшествие тем не менее сказалось на дальнейшем праздновании. У Люси явно испортилось настроение, хотя она старалась держаться весело.
Когда они приехали к ее дому, Штефан чмокнул Люси в щеку, еще раз поздравил с днем рождения и хотел уйти. Но она удержала его и прерывающимся голосом сказала:
– Мне так одиноко коротать ночь одной. Ты не мог бы у меня остаться сегодня?
В ее глазах появилось жалкое выражение, как у больного зверька. У Штефана сжалось сердце.
– Конечно, Люси, – произнес он, хотя мелькнула мысль, что его поступок может в корне изменить их отношения и помешать работе.
На рассвете Штефан проснулся оттого, что Люси, облокотившись на подушку, пристально смотрела на него.
– Спи, спи, – ласково сказала она. – Я знаю, что мы никогда больше не будем вместе, и хочу наглядеться на тебя.
В последующие дни Штефан чувствовал себя неловко. Он не любил Люси и ощущал вину за произошедшее между ними. Особенно ему было не по себе, когда он ловил ее полный любви взгляд. Она заметила его состояние и однажды сама начала разговор:
