Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
как бурлак, тащил по Волге нагруженную доверху плоскодонку.
Он отдавал себе отчет в том, что свершилось поистине историческое для него событие. Впервые выиграл матч в основной команде. Более того, это была первая победа «Авроры» в сезоне. Полагалось радоваться, но сил не было. К тому же нынешняя победа радикально ничего не изменила. «Аврора» с четырьмя очками все так же замыкала таблицу чемпионата. От спасительного девятого места ее отделял один балл, так что главные бои за выживание в «вышке» еще впереди. Уже через три дня — выезд в Воскресенск, где командой руководит обозленный на Ленинград Силин, а тамошние ребята не чета сегодняшним, идут в призовой тройке, матерые зубры. Еще и Шкут выбыл…
Вошел Клочков. Оглядел свою истомленную армию, изогнул губы. Небывалое зрелище: Петрович улыбается! Это было выше всяких похвал и поощрений. Ради этого стоило и на льду пластаться, и соперников не щадить.
Клочков собирался что-то произнести, но позади него открылась дверь, и в раздевалке появились новые действующие лица — три человека в двубортных пальто темно-серого цвета и меховых шапках. Судя по погонам, два милицейских сержанта и один лейтенант.
У Касаткина отчего-то закололо в груди. С того памятного вечера, когда наряд в Ленинграде ворвался в квартиру Анки, встреча с милиционерами не предвещала ничего хорошего.
Так и есть! Эти трое пришли по его душу. Лейтенант обвел взглядом раздевалку, достал из кармана маленькую прямоугольную фотокарточку, сверился с изображением на ней и шагнул к Алексею.
— Гражданин Касаткин?
— Я…
— Встаньте! Оружие есть?
— Нет… Откуда?
— Вопросов не задавать! Протяните руки!
Касаткин, ничего не понимая, повиновался. Встал со скамейки (суставы при этом немилосердно заныли), протянул мокрые от пота руки, с которых только что снял хоккейные перчатки. И на них сомкнулись стальные наручники.
Все из команды, кто был рядом, включая Николая Петровича, следили за происходящим, раскрыв рты. И молчали, будто языки проглотили. Лишь Анисимов из своего угла проговорил глухо:
— За что его?
Лейтенант на говорившего не взглянул, он обращался к задержанному:
— Гражданин Касаткин, вам придется проехать с нами. Вы подозреваетесь в убийстве Миклашевского Геннадия Кирилловича.
Глава 6
Вне игры
Вот чего он не знал. Тридцатого октября, то есть накануне вечером, Юля вернулась из университета и нашла отца мертвым. Он лежал на полу возле своего письменного стола. Дверь в квартиру была заперта, сработал захлопывающийся замок, однако все говорило о том, что перед смертью профессор с кем-то общался. И общение это имело для него трагические последствия.
В квартире все было перевернуто вверх дном: дверцы шкафов из гэдээровского гарнитура распахнуты, оттуда на палас вывалено содержимое, ящики комода выдвинуты, бумаги со стола разметены по полу… Профессор, как гласило заключение судмедэкспертов, скончался от сердечного приступа, но на его теле были обнаружены следы побоев, а это означало, что говорить о естественных причинах летального исхода не приходится.
Дочь покойного билась в истерике, ее часа два отпаивали валерьянкой. А после она рассказала, как по дороге в университет встретила Касаткина и передала ему портфель. Впрочем, к тому моменту следствие уже было осведомлено о том, что Алексей терся возле профессорской квартиры. Об этом сообщила бдительная соседка, она в красках расписала, как столкнулась с подозрительным молодым человеком на лестничной площадке, как он будто бы хотел что-то передать профессору и держал в руке портфель. Но если хотел, то почему не передал через нее?
Осмотрев квартиру, Юля дала показания относительно ущерба. Пропали ее украшения (жемчужное ожерелье, сережки с изумрудами и рубиновый браслетик), золотой портсигар, подаренный отцу в Кембридже, и семьсот пятьдесят рублей наличными, которые хранились в шкатулке в серванте. Все это прекрасно могло поместиться в портфеле, с каким Касаткина видела соседка Миклашевских.
По мнению следователя Колокольникова, дело обстояло так. Касаткин имел виды на Юлю, хотел породниться с семьей профессора, чтобы получить доступ к ее капиталам. Но получил отлуп и оказался у разбитого корыта. Это его обозлило. Когда Юля всучила ему портфель, он пришел к профессору, и они повздорили. В пылу ссоры Миклашевский получил по голове. Сердце не выдержало, от стресса и от боли он скончался, а Касаткин обшарил комнаты, засунул найденные ценности и деньги в тот же портфель и вышел. На площадке он наткнулся на соседку и притворился, будто только что пришел к Миклашевскому. Спустился и был таков.
Как только следствие пришло к этим выводам, в Свердловск, где играла «Аврора», по закрытым служебным каналам полетела депеша с распоряжением задержать подозреваемого. Утром первого ноября Касаткина в наручниках доставили из Свердловска в Ленинград. На допросе он выразил протест по поводу своего задержания:
— У вас нет против меня прямых улик!
Следователь Колокольников, похожий в непомерно больших очках с выпуклыми линзами на жабу, выложил перед Алексеем протоколы с показаниями свидетелей. Из них, между прочим, явствовало, что Касаткин находился в доме, где проживал профессор, примерно в тот час, когда произошло преступление.
Касаткин не стал отрицать этого факта. Да, находился. И теперь догадывается, что звуки в квартире ему не примерещились. Когда он стоял на лестничной площадке, преступник, скорее всего, был в квартире и шарил в поисках добычи. Профессор, видимо, был уже мертв, потому что шума борьбы и криков о помощи Касаткин не слышал. Не слышала и соседка за стенкой. Вряд ли пожилой ученый сумел оказать сопротивление. Если бы Касаткин подозревал, что творится за закрытой дверью, он без раздумий высадил бы ее и скрутил негодяя. А так просто ушел, дав тем самым убийце возможность беспрепятственно удалиться с похищенными ценностями.
— Но в квартире потерпевшего присутствуют отпечатки ваших пальцев, — иезуитским тоном заметил следователь-очкарик.
— А почему бы им не присутствовать? Раньше я бывал в этой квартире… несколько раз… когда у меня были отношения с… Проще говоря, я заходил в гости по приглашению гражданки Миклашевской. Она подтвердит.
Колокольников выслушал подследственного, сверкнул очками, на которые падал свет от настольной лампы, и достал из кармана пачку сигарет. Касаткин подметил, что сигареты болгарские, в мягкой упаковке, под рисунком, изображающим нечто вроде подсолнуха, стояла надпись «Tresor».
Алексей не курил, пробовал два раза затянуться папиросами, которые предлагали когда-то одноклассники, — не понравилось. Так и не приобрел привычки. В «Авроре» курение не поощрялось, Клочков, хоть сам и дымил иногда трубкой, воспитанников за пристрастие к табаку нещадно наказывал — мог заставить во вратарском обмундировании пробежать двадцать кругов по периметру площадки.
Тем не менее кое-кто втихую покуривал, например, тот же Анисимов. Но он смолил «Казбек», сигареты
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
