в стену, а пройти сквозь дверь.
Я перевел взгляд на Чоулиня, но тот лишь кивнул:
— Все так. Ты дерешься так, будто пытаешься проломить стену лбом. Думал смогу сам тебе это донести — рано или поздно ты должен был устать, но тебе показали это раньше.
— Кстати, я раньше вас не видел, кто вы? — Чоулинь оглянулся в поисках седого мужчины, задав ему вопрос.
— Просто странник, что шел мимо, — покачал головой седой воин, — увидел интересное зрелище и решил присоединиться. Не каждый день увидишь такого талантливого юношу, что раскидывает взрослых мужиков, как котят. На этом откланяюсь.
— Вы зайдете к нам еще? Не сочтите за дерзость, но в каждом вашем движении сквозит невероятное понимание искусства боя. Спасибо вам за науку, — Чоулинь низко поклонился воину, показывая свое уважение. Я сразу повторил за ним, тоже кланяясь.
— Приятно видеть, что молодежь еще не забыла о манерах! Посмотрим, может и загляну. — хитро подмигнул старик, и ушел. Мы пристально смотрели ему вслед, но в один момент он просто растворился в толпе.
Все, кто стоял рядом и видел старика в действии, сильно притихили, и каждый задумался о чем-то своем.
Когда прошло немного времени, Чоулинь снова привлек внимание ополченцев сильным хлопком:
— Передышка закончилась! продолжаем тренировку!
До конца утренней тренировки, у меня было очень задумчивое состояние, я переваривал слова седого воина, и выполнял упражнения механически. Я бегал, пробирался через полосу препятствий, потом бегал, не используя ци, с огромным ополоченцем на плечах, который бился со мной первым.
Чоулинь нагружал меня как мог, но в итоге плюнул и отпустил, говоря что до вечера я могу заниматься своими делами. Однако погрозил пальцем, и сказал, что если вечером я не начну тренироваться со всей отдачей, то буду спарринговаться исключительно с ним.
Я пошел в палатку, но из моей головы никак не выходил седой воин, и его движения. Стараясь посекундно вспомнить каждый наш спарринг, я понял, что он специально замедлялся, и двигался так, чтобы я всегда его видел.
Это было невероятно! Ни одного лишнего движения, каждый шаг перетекал в нужную стойку, каждый удар знал, где нет защиты.
Я погрузился в медитацию, придя в наше жилище, и принялся сливать ци в камни-накопители. Эх, сказал бы Чоулинь раньше, что тренировки без ци, то еще с утра бы все наполнил — их оставалось всего четыре штуки.
Закончив с камнями, развернул осколок проклятого клинка. Когда я взял его в руки и начал пристально изучать руны, я почувствовал, что клык слегка вибрирует. Он вел себя как голодный пес, чувствующий, что рядом есть еда. Офигеть. Что же этот клык такое?
Я аккуратно снял его с шеи и отложил чуть подальше от себя. Думаю, Хаггард не будет доволен, если тот осколок, что он столько времени берег, будет разрушен.
Попробовал влить ци в клинок напрямую, руны засветились, но больше ничего не произошло. Я не чувствовал ничего черного, мрачного или плохого в этом осколке меча. Выглядел он конечно жутковато, но с чего вдруг проклятый?
Поводил пальцем по рунам — они образовывали рвы, которые хорошо ощущались пальцем. Руны переплетались причудливым образом, одна перетекала в другую, а та в следующую. Если сравнивать с рунами, которые использовали обычные мастера — то те напоминали скорее печатный текст, использовалось от одной и до бесконечности разных рун, в зависимости от умений мастера и материала.
Древние же руны на мертвом языке представляли собой сплошную вязь, и с большим трудом можно было определить где начиналась одна руна и заканчивалсь другая. Руны обрывались в начале и в конце, и из-за этого было ощущение незавершенности. Я водил пальцем по линии рун, представляя что пишу их. Эти руны напоминали мне поток — но может этого влияние седого воина, от которого я еще не отошел.
Я сидел и писал эти руны, и писал совсем потеряв счет времени. Часто у меня было ощущение, что я знаю, как ее надо закончить, но стоило мне дойти до края осколка, как это знание исчезало.
Услышав голос Чоулиня, громко кого-то отчитывавшего, вышел из медитации. Завернул осколок в ткань, а клык вернул на шею. У меня есть еще два дня, хорошо бы разобраться с рунами. Что-то в них было, я определенно это ощущал.
Когда Чоулинь зашел в палатку, уже я стал над ним издеваться.
— Сегодня будем изучать технику поглощения энергии, обратную кругу огненного дыхания. Садись в позу для медитации, ученик — говорил я это с напускным величием, будто я старый и опытный император.
Я взял палку и начал тыкать в его тело, показывая, через какие точки должна течь энергия. Сам я эту технику уже делал на автомате — стоило мне сесть в позу для медитации, как я начинал собирать ци именно таким образом. Это было гораздо быстрее, особенно с клыком в руках, чем ждать восполнения энергии в зерне.
— Ты должен отточить эту технику до совершенства. Я получил стихийный окрас благодаря ей и пилюле, когда был на стадии формирования зерна. Ты же находишься на пике активизации, и тебе остался лишь шаг до ростка. Твое зерно давно окрепло и созрело, и поменять его будет гораздо сложнее. Не знаю, будет ли у тебя второй шанс. Так что приложи максимум усердия, ученик. все зависит от тебя. — конец фразы я снова проговорил напыщенным голосом, и Чоулинь не выдержал и заржал. Как успокоился, кивнул мне с благодарностью, и ушел в себя.
Вернувшись к своим делам, я начал заряжать один из клинков. Даже если снова получится первый ранг, меня это устраивало — смогу отдать Чоулиню его два золотых.
Попробовал выпить клыком ядра зверей, но тут меня ждало разочарование. Энергии в ядре было чуть больше, чем в паре моих накопителей. Энергию из ядра можно было усваивать и без клыка, но это было дольше по времени.
Если сравнивать со зверем целиком, то ядро давало в три-четыре раза меньше энергии. Как вообще некоторые адепты могут развиваться только на них?
Энергию огня из ядра можно было усвоить, но я не стал сразу этого делать. Может быть из-за того, что ци я выпил с помощью клыка, в моем внутреннем мире было два зерна — одно мое, синее с белыми прожилками и одно заемное, поменьше, ярко-красное.
Если внимательно наблюдать за заемным, было видно что что-то пытается удержать эту энергию, но она неотвратимо, по чуть-чуть, растворялась.
Взяв в руки заготовку под артефакт, я начал водить клыком по стали, вспоминая
