остатками кофе, которая с грохотом падает на пол и разбивается. — Черт возьми!
Дима кладет мобильный, который он все это время держал в руке, на стол и, быстро схватив салфетку, осторожно промакивает ткань платья. Пока официант убирает осколки, я успеваю извиниться несколько раз — ненавижу попадать в неловкие ситуации и привлекать к себе ненужное внимание.
— Спасибо, — я касаюсь пальцев Димы, и он, поймав мой серьезный взгляд, убирает руку.
— Я думаю, вам нужно поговорить, — говорит Царев-младший.
— Говорили уже. Я настроена на развод. Я не готова жить с предателем. Женя, ну наконец-то! — восклицаю я.
Женя возвращается с переговоров, на ходу убирая телефон в карман.
— Что стряслось? — Говоров указывает глазами на мое платье, а затем переводит внимание на Диму.
— Небольшое недоразумение. Не обращай внимания, — отрицательно качаю головой. — Я на минутку. Приведу платье в порядок.
Я медленно поднимаюсь со стула и кидаю случайный взгляд на мобильный Царева, на экране которого светится сообщение. Текст прочесть не успеваю — Дима забирает гаджет, зато имя отправителя мне удается увидеть. Эльза.
Глава 14
Богдан
Говорят, что самая темная ночь бывает перед рассветом. После скандального эфира я уверен, что уже вступил в то самое темное, но жизнь преподносит мне все новые сюрпризы.
«Кажется, Адель уже нашла кем тебя заменить».
Читаю текст, смотрю короткое видео, которое прислал мне брат. Медленно закипаю. Узнаю ресторан, в котором несколько раз обедал. Узнаю Говорова. Этот времени зря не теряет: не слышу, что он там говорит моей жене, но то, как он на нее смотрит, не оставляет никаких сомнений — в нашем с Аделиной разводе он заинтересован куда сильнее, чем любой другой адвокат. Мужчины такие вещи очень хорошо чувствуют. А этот на мою жену зарился все время, что я его знаю. И сейчас хвост распушил, почувствовав разлом между нами.
«Они все еще там?» — набиваю ответ брату.
«Да, обедают».
В бизнесе, да и в жизни тоже, у меня всегда была репутация холодного дельца. Эмоции — плохой советчик в делах. И мне, возможно, совсем не следует рваться сейчас к Аделине — очень уж все между нами накалено, кажется рванет от одного неосторожного движения, но стоит представить ее с этим омебным Женей, все мое хладнокровие летит к чертям. И я срываюсь из офиса, хотя на сегодня у меня еще запланированы несколько встреч.
— Паш, я отъеду ненадолго, — набираю начальнику службы безопасности. — Если будут какие-то зацепки — звони сразу же. И еще. Эльза. Проверь, что она делала весь день до той ночи перед моим отъездом в Барселону и после. Она лжет. Но ее ложь для меня пока не имеет смысла. Разве что она — часть какого-то другого плана, гораздо большего.
— Понял, Дан, — Паша мнется. — На самом деле мы ее уже проверяем. Тут я немного вперед забежал, но сейчас ничего исключать нельзя.
— Спасибо. Ты прав.
Выйдя на улицу, прыгаю в припаркованную у офиса тачку, выжимаю газ. Понимаю, что Говоров — это лишь предлог. Вперед меня гонит не только злость… Чувствую, как сильно хочу увидеть Аделину. Посмотреть ей в глаза. Увидеть в них хотя бы отблески того, за что я мог бы зацепиться, чтобы поверить, что не все еще для нас потеряно. Хоть один знак — и я ради нее все сделаю, все. Потому что перспектива провести остаток жизни без нее… У меня нутро выкручивает от одной этой мысли.
До ресторана доезжаю за рекордные десять минут. Еще две ищу место, где бы бросить машину, но в итоге просто бросаю ее под знаком. Увезут? Вряд ли посмеют с такими номерами. А если и посмеют — что мне тачка?
Выдохнув, я захожу в ресторан. Отмахиваюсь от администратора, которая что-то трещит про брони и столики, сканирую глазами зал. Замечаю Лину у гардероба. Потом уже все остальное.
Она на ногах. Говоров суетится вокруг нее, помогая надеть пальто. Судя по всему, я успел как раз вовремя. Минута-другая, Аделина бы уехала.
Облегчение теплой волной проходит по моему телу. Я не видел жену несколько дней, а кажется — вечность. Сейчас она без телевизионного грима, хотя все еще в одежде, в которой обычно ездит на эфиры, выглядит очень юной, бледной и такой хрупкой, что у меня от желания обнять ее и защитить сердце сжимается.
Я стою, не двигаясь. Просто смотрю. Будто сейчас мне достаточно такой малости — просто ее видеть. Адель, словно почувствовав мой взгляд, резко вскидывает голову. Наши взгляды встречаются. В моих — огонь и мольба о прощении. В ее — лед и пустота.
— Лина, — произношу я, двигаясь к ней навстречу. — Нам надо поговорить.
— Никаких разговоров, — качает жена головой. — Хватит. Я должна была догадаться, что Дима позвонит тебе.
— Считаешь, я не должен был приезжать?
— Считаю, что ты можешь катиться ко всем чертям! — отвечает она холодно, стискивая побелевшими пальцами ремешок сумки. — Мне нет до этого никакого дела.
— Адель…
— Богдан, ты слышал, что она сказала, — вмешивается Говоров, кладя руку моей жене на талию.
Смертник, блин. Перевожу взгляд на него, испытывая лютую ярость. Ладони рефлекторно сжимаются в кулаки.
— Не лезь не в свое дело! — огрызаюсь я, незаметно для себя повышая голос.
— Я тебя прошу, Богдан, не устраивай сцен, — шипит Аделина. — Мне достаточно того, что ты уже сделал. Сплетникам новостей хватит еще на месяц. Женя тут ни при чем.
Не знаю, что именно заставляет меня к ней прислушаться. Возможно, я впервые замечаю в ней проблеск искренней эмоции. И эта эмоция мне совсем не нравится — Адель меня… Боится?
— Я никогда не причиню тебе вреда.
— Это даже смешно, Дан, — она болезненно кривится. — Пожалуйста, дай мне пройти.
— Пожалуйста, дай мне шанс все исправить, — не сдаюсь я. — Поехали со мной. Я обещаю, мы просто поговорим. Я расскажу тебе все…
— Ты думаешь, мне интересно то, что ты скажешь? Я за этот день уже наговорилась вдоволь! Твоя любовница посвятила меня и всю страну во все подробности ваших отношений!
— Эльза лжет.
— Мне плевать, Дан! Веришь? И знаешь как ты можешь все исправить? — спрашивает она, глядя мне в глаза. — Согласиться на максимально быстрый
