выскользнул и я тоже. Быстро и незаметно, так, что одна лишь Кори проводила меня взглядом, но, увидев, как я прикладываю палец к губам, только коротко кивнула.
Выйти из зала, налево, ещё раз налево — и передо мной действительно открывается огромное, в рост человека, панорамное окно, которого просто не могло быть на такой старой станции, их и на современных-то станциях никто не делает, разве что под заказ на особенно важный случай.
Это не так-то и просто — правильно рассчитать нагрузку, которую стекло способно будет выдерживать под напором атмосферы изнутри, да ещё и про конструктивные особенности каждого отдельного места для установки забывать нельзя. Короче, устанавливать подобные панорамные окна на космических станциях — это целое искусство, которое оплачивается соответствующе. И это окно, пожалуй, даже красноречивее омаров и икры показывало, насколько на самом деле богат и влиятелен Гектор.
Но вот чего я никогда не понимал, так это — для чего вообще это делают. Не в смысле «зачем кичатся богатством», а зачем ставят такие огромные панорамные окна. Ведь в такое окно видно в точности то же самое, что видно и через обычный иллюминатор — черноту и яркие точки звёзд на ней, как будто кто-то светит фонариком с другой стороны старого, траченого молью бархатного театрального занавеса. Вся разница лишь в том, что через маленькое круглое окошко видно только маленький кусочек занавеса, а через такое стекло — его видно почти весь. Но что с того толку, если это всё тот же самый старый пыльный дырявый занавес?
Магнус, похоже, какой-то толк понимал. Потому что сейчас он стоял, наклонившись вперёд и уперевшись ладонями в стекло, как будто хотел выдавить его наружу. Как будто стекло — это единственное, что удерживало его на станции и, не будь его, здоровяк бы сбежал от всей этой мирской возни, превратившись в реликтовое излучение.
Я подошёл, не скрывая шаги, но Магнус даже не поднял головы и уж тем более не обернулся. Как стоял, так и стоял себе дальше, не сводя взгляда со звёзд.
— Зачем ты это сделал? — спросил я, привалившись плечом к стене рядом с ним.
— Что именно из того, что я сделал — зачем? — усмехнулся Магнус, не переводя взгляд. — Ты не мог бы уточнить?
— Зачем ты проиграл бой? — прямо спросил я.
Это возымело эффект — Магнус даже голову повернул в мою сторону. Совсем чуть-чуть, буквально чтобы одним глазом меня видеть.
Голову-то повернул, но ничего не сказал, как будто надеялся, что я сейчас стушуюсь, отведу взгляд и попытаюсь обратить всё в шутку.
Но я, конечно же, не стал. Не на того напал!
— А я подозревал, что ты догадаешься, — наконец вздохнул Магнус. — Что, прямо так заметно было?
— Вообще незаметно, — я покачал головой. — Я, можно сказать, практически случайно догадался. И то лишь потому, что сам стоял против тебя в спарринге.
— Ну в таком случае и Гектор тоже мог догадаться, — возразил Магнус, но как-то по инерции, не всерьёз, и тут же сам это признал. — Хотя столько лет прошло, в конце концов, вряд ли он помнит мой стиль боя. Да и изменений с тех пор ой как немало произошло.
— Не уходи от темы. И отвечай, зачем ты проиграл? — напомнил я. — Ты же мог его победить. Не без труда, он действительно хорош, но мог. Ты проиграл нарочно.
— Да. И что? — Магнус, вопреки моим ожиданиям, не обозлился, а лишь кисло пожал плечами. — Нельзя, что ли?
— Я не говорил, что нельзя, я спросил зачем.
Магнус вздохнул, понимая, что меня не получится заболтать и перевести тему, оторвал ладони от стекла, выпрямился и посмотрел мне в глаза:
— Я решил, что так будет правильно.
— Пояснишь?
— А что тут пояснять? — Магнус чуть развёл руками. — Сам же видел, как он радовался своей победе. Сам видел, как радовались люди на станции его победе.
— Да им пофигу, кто кого победил! — хмыкнул я. — Если бы ты размазал Гектора по полу куба, они бы бесновались ещё активнее.
— Знаю! — тоже улыбнулся Магнус. — И тем не менее для них это тоже важный день. Сам подумай — часто ли их покровитель, самый главный человек на станции сам выходит на бой, да ещё и побеждает в нём? Однозначно нет. Так что эта победа важна и для них тоже. Она в очередной раз подтвердила им, что Гектор — не просто человек, который занял главенствующее место на станции. Он — человек, который занял это место по праву. Человек дела, человек, не боящийся взглянуть своим страхам в лицо и самое важное — человек, способный эти страхи победить.
— А ещё — человек, способный набить рожу любому, кто во всём вышеперечисленном усомнится, да? — усмехнулся я.
— В том числе, — не стал отрицать Магнус. — Но точно не в первую очередь.
— Ладно, допустим. Но это лишь половина ответа на мой вопрос. Я ни за что не поверю, что ты позволил ему победить из чувства вины перед ним. И уж тем более не поверю, что ты это сделал для того, чтобы укрепить его позиции на станции. Тебе-то какое дело до его позиций?
— До его позиций — никакого, — снова не стал спорить Магнус. — Так же, как и до его детских обид. Но самую главную и верную причину ты не назвал. И эта причина — ты.
— Чего? — сказать, что я охренел — это сделать мне настоящий комплимент. — Я тут при чём? Ты проиграл из-за меня? Это даже звучит как-то криво!
— Да не из-за тебя. А из-за того, что ты сделал… Вернее, за то, что делал. Там, во время боя, я на мгновение вспомнил, как мы с тобой спарринговали на корабле. Вспомнил о тебе, и вспомнил всё то, чему я был свидетелем. То, как ты прилетаешь в какую-нибудь задницу, и, как супергерой какой-то, всё распедаливаешь, и сразу же улетаешь, оставляя за спиной благодарных людей. Новых друзей. Я вспомнил всё это и… Не знаю. Может, тоже захотел стать для кого-то таким супергероем? Это лучше, чем тупо завидовать.
Магнус улыбнулся и слегка пожал плечами.
Вот значит, в чём дело. Не знаю, чему там конкретно Магнус завидовал всё это время, ведь я просто
