источники, и, по мнению того же Веселовского, их оценки принципиально не отличаются друг от друга. По свидетельству различных источников, при возвращении из Польши пути Ногая и Тула-Буги разошлись. Между тем, как сообщает историк Н. Веселовский, уже настала зима, выпало много снега, и пути стали чрезвычайно затруднительны. Ногай, отделившись со своими воинами от Тула-Буги, отправляется в свои зимовья и вместе со своими людьми целыми и невредимыми добирается до места. Тула-Буга же, не вняв советам Ногая, отправляется по пустыням и непроходимым степям и сбивается с главной дороги. В результате его постигают чрезвычайные трудности, и его войско оказывается в страшно бедственном положении – большая часть его погибает от сильной стужи и упадка сил. Постигшая всех участь доводит остальных до того, что они едят мясо животных, служивших им для верховой езды, охотничьих собак, и даже мясо тех, кто умирал от голода.
Несмотря на то, что Ногай предупреждал Тула-Бугу о грядущем ненастье, последний затаил злобу на темника, заподозрив его в злых кознях. Возможно, здесь сыграла роль осведомлённость Тула-Буги о том, что Ногай в молодости учился у шаманов и, будучи теперь верховным жрецом, обладал способностями управлять природными стихиями. Хотя из источников не следует, что Ногай строил какие-то козни против хана, тем более он сам предупреждал его о непогоде. Как бы то ни было, отношения между Тула-Бугой и Ногаем развивались в сторону ухудшения.
После возвращения Тула-Буги в Сарай Туда-Менгу отрёкся от власти, и Тула-Буга стал полноправным ханом, несмотря на противодействие группы князей и военачальников, которые отдавали предпочтение сыну Менгу-Тимура, Тохте. Весной 1288 г. Тула-Буга развязал кампанию против государства ильханов, возобновив междоусобицу между двумя ветвями чингизидов, которая была начата Берке. Целью хана Золотой Орды был, как и раньше, захват Азербайджана. Ногай в этих походах не принимал участия и не обеспечил хану какой-либо поддержки. Ни эта кампания, ни вторая, последовавшая весной 1290 г., не принесли каких-либо прочных результатов. Возможно, Тула-Буга надеялся благодаря войне с ильханами поднять свой престиж, который был так или иначе поколеблен его предыдущей безуспешной кампанией против Венгрии и Польши. Однако он просчитался, и его неудачная попытка завоевать Азербайджан довольно сурово критиковалась многими князьями и военачальниками. Лидеры оппозиции готовы были поддержать притязания Тохты на трон. Это стало известно Тула-Буге, который, решив сыграть на опережение, приказал своей личной охране захватить Тохту. Но ему не удалось этого сделать.
Весть о том, что Тохте угрожает опасность, каким-то образом дошла до него. И, по-видимому, неслучайно. Неудивительно, что, предупреждённый об опасности, Тохта решил, что он может быть в безопасности только возле Ногая. Не мешкая, он попросил у него защиты. В это время отношения между Ногаем и ханом Золотой Орды были весьма натянутыми, если не сказать больше. Тула-Буга, возомнив себя уже состоявшимся самостоятельным ханом Орды, пытался вести себя независимо, пренебрегая мнением Ногая в серьёзных государственных делах. Подобное его поведение для Ногая не являлось секретом. И обращение Тохты за помощью к Ногаю стало ему на руку. Поэтому он предоставил Тохте приют в своей орде и обеспечил беженцу безопасность. Поскольку Ногай открыто не выказывал отрицательного отношения к хану, то он решил, посовещавшись с Тохтой, избавиться от Тула-Буги руками его соперника. Изображая желание прийти к соглашению, он пригласил Тула-Бугу на встречу в условленном месте. Каждый должен был явиться с небольшой свитой.
Тула-Буга не был столь наивен, чтобы не заподозрить своих врагов в коварстве, но открыто воспротивиться Ногаю не посмел и попал в ловушку. Он был схвачен воинами Ногая вместе с некоторыми другими сопровождавшими его князьями и доставлен к Тохте, который приказал казнить их всех традиционным ордынским способом – без пролития крови, то есть сломав им позвоночник.
Известный исследователь Н. Веселовский в своей работе о темнике Ногае добросовестно воспроизводит, как это событие в экзотичной манере было описано средневековым автором Рукн-эд-Дином Бейбарсом. По мнению средневекового историка, Ногай перехитрил Тула-Бугу, заверив мать хана в том, что ничего злого не замышляет в отношении её сына, Тула-Буги. Он будто бы уверяет, что её сын – ещё молодой царь и что он, Ногай, якобы хочет наставить его и научить полезным приёмам для установления порядка и определения внешних и внутренних дел его. Но ему, Ногаю, нельзя взяться за это иначе как в уединённом месте, куда не забрался бы никто, кроме него: «Я желаю встретить его с небольшим числом людей, и чтобы около него не было никого из его войск».
Такая деталь в версии средневекового историка кажется нам неправдоподобной и весьма примитивной, поскольку столь величественный соправитель ханства вряд ли прибегнул бы к столь откровенно глупому приёму. Наверняка Тула-Буга и члены его семьи хорошо знали твёрдый нрав Ногая и, скорее всего, не посмели ослушаться его, поступив в конечном итоге так, как им велит старейшина. Раз Ногай назначает встречу, значит, не принято ослушаться.
Когда Тула-Буга и Ногай сошлись и принялись за беседу, внезапно подъехали всадники во главе с Тохтой и окружили хана. Тула-Буга заметил, как всадники остановились и ждут приказа Ногая, который без дрожи в голосе хладнокровно распорядился связать хана и сопровождавших его сыновей Туда-Менгу, перебежавших на его сторону.
Н. Веселовский приводит слова из источника, где Ногай обращается к Тохте: «Вот этот завладел царством отца твоего и твоим царством, а вот эти сыновья отца твоего (от первой жены) согласились с ним схватить и убить тебя. Я отдаю их в твои руки, умертви их!»
После этого в 1291 году Ногай, блюдя внешние формальности, провозгласил Тохту ханом улуса Джучи.
На протяжении столетий историки каждый раз, повествуя о всесильном темнике Ногае, задаются одним и тем же вопросом. Почему же Ногай, пользовавшийся огромной силой и влиянием, самостоятельно определяя участь ханов, смещая их с трона по своему усмотрению, не объявил ханом самого себя, а возводил на престол потомков Джучи?
И на этот коллективный вопрос все практически единодушно отвечают, что он являлся незаконнорожденным внуком Джучи, что не давало ему права претендовать на трон на законном основании. Причём родителя Ногая причисляют к побочной (внебрачной) ветви Джучи, как рождённого от наложницы, при этом не располагая какими-либо вескими доказательствами. Однако попытки обосновать невозможность Ногая претендовать на власть его незаконным происхождением выглядят крайне противоречиво.
Мы уже выше подробно разбирали царское происхождение Ногая и пришли к выводу, что он принадлежит к кыпчакскому царскому роду. В самом деле, вся правда заключается в том, что Ногай, как мы уже знаем, был действительно царских кровей. Он ощущал себя настоящим царём, и
