позе. Я не могла поверить, что он, блять, разрезал мои штаны. Моё лоно мгновенно растянулось вокруг его голого члена. Вторжение сбивало дыхание, и мне пришлось обхватить его шею свободной рукой, чтобы поддерживать другую.
Его улыбка стала зловещей, и он сделал нечто неожиданное.
Пока я практически душила его, пытаясь остановить кровотечение из шеи, он наклонился вперёд, вдавливая ладонями мои бёдра, пока я полностью не села на его член, и сладко поцеловал меня в губы.
Настоящий поцелуй. Тот, что заставляет сердце биться быстрее, а в животе трепетать бабочки.
Глаза Брэдшоу закрылись, и он медленно откинул нас назад, пока его лопатки не упёрлись в койку, а ноги не обрели достаточную опору для глубоких толчков.
— Ты не настолько глупа, чтобы прийти в такое место без противозачаточных, милая, — он вбивался в меня. Звук его тяжёлого дыхания скручивал мои внутренности от удовольствия. Я не стала говорить ему, что он прав. Он и так это знал.
Его длина заполняла меня полностью, растягивая внутренние стенки, пока мои глаза не закатились, а пальцы не разжались на его горле.
Брэдшоу простонал, стараясь быть как можно тише. Я почти забыла, где мы, кто мы. Он заставлял меня забывать обо всём. Я могла быть в комнате с тысячей кричащих, умирающих людей, и я видела бы только его.
Ненависть и желание не так уж отличаются. И то и другое — это одержимые, всепоглощающие эмоции. Между ними тонкая грань.
И, боже, как легко трахать того, кого ненавидишь.
Проще ощутить прилив адреналина и смятение, которое следует за этим.
— Я трахаю тебя, чтобы показать, кто из нас главный, — ядовито сказал он, но его потемневшие глаза и дрожащая шея выдавали эмоции.
Он выглядел таким же сбитым с толку, как и я.
Потому что это казалось правильным. Две убийственные, отвратительные машины для убийства, причиняющие боль и трахающие друг друга, словно наша плоть больше не могла ничего нам дать. Ничего, кроме этого жестокого акта удовольствия.
Я никогда не чувствовала ничего подобного с Дженкинсом.
Я никогда ни к кому не испытывала таких эмоций.
— Но я сверху, смотрю на тебя сверху, пока ты доставляешь мне удовольствие, как будто я твоя хозяйка, — прошептала я, наши губы соприкоснулись. От жара нашего дыхания мою кожу покалывало.
Глаза Брэдшоу стали холодными. Он крепко сжал мои бёдра и замер внутри меня, мучительно надавливая на шейку матки. Его член пульсировал, и я чувствовала каждое его движение. Я вздрогнула, стараясь сохранить самообладание.
— Значит, ты предпочла бы, чтобы я полностью доминировал над тобой, да? Чёрт, ты больная. — Он обхватил меня одной рукой за спину, другой за задницу, чтобы удержать на месте, пока вставал, всё ещё глубоко находясь во мне. Я простонала от давления, которое мой вес оказывал на шейку матки, и уткнулась лицом в его грудь, чтобы не закричать.
Мои бёдра подрагивали, когда он вёл нас к задней части палатки. Смех гремел в его груди. — Кто кого теперь ублажает? Не переживай, я покажу тебе, кто здесь главный, Банни. В конце концов, ты моя напарник, не так ли? Ты будешь слушать меня, я отдаю тебе приказ. И я ожидаю, что ты его выполнишь.
Он отстранился от меня, и пустота стала шоком для моей системы.
Он опустил меня на пол, и прежде чем я успела подняться на локти, он уже был на мне. Его пальцы схватили талию моих брюк, и он стащил их вниз до колен. Он притиснул меня к боку, пока его грудь не прижалась к моей спине. Воздух стал драгоценным, когда его предплечье обхватило моё горло, оставив меня на его милость.
— Тсс, вот так. — Брэдшоу провёл языком по моей шее и скользнул рукой вниз по моему животу, пока не добрался до моего центра. Он использовал два пальца, чтобы поглаживать мой клитор, одновременно проводя своим членом между моими бёдрами, растирая мою щель и затрудняя мое дыхание. — Я буду трахать тебя жестко и неустанно. Пока ты не подчинишься мне. Пока ты не начнёшь умолять меня войти в тебя и дать твоей бедной, сладкой киске немного облегчения. Ты хочешь этого, не так ли, Банни?
Бесстыдно и на адреналине я слегка кивнула в его мертвой хватке. Каждый вдох был глотком удовольствия. Тихие всхлипы срывались с моих губ.
Его губы коснулись внешней стороны моего уха. — Я хочу, чтобы ты подчинилась мне, моя маленькая змейка Риøт.
Он хочет, чтобы я покинула команду.
Мой единственный ответ — приглушенный крик в его татуированную кожу, когда он снова вошел в меня. Затем последовал дикий секс. Он трахал меня, как куклу для своего удовольствия. Его пальцы вцепились в мои бёдра, а другой рукой он сжал моё горло так, что я была уверена, что потеряю сознание.
Бог среди людей. Дьявол среди демонов.
Это были мои единственные мысли, когда он довел меня до оргазма быстрее, чем любой мужчина когда-либо делал. Мои ноги дрожали от освобождения, и он не дал мне передышки, подняв мою ногу, чтобы полностью войти в мою киску.
— Блять… — Он задышал за моей спиной, как-то умудряясь ускорить свои беспощадные толчки, заставляя мои чувствительные стенки сжиматься с каждым движением.
Мой рот раскрылся в безмолвном крике, мои внутренности горели, быстро подготавливая меня к следующему оргазму. Удовольствие было слишком сильным, почти болезненным; я не могла продолжать кончать таким образом.
Брэдшоу услышал мой всхлип и толкнул член так глубоко, как только мог, удерживая его там и прижимаясь бёдрами к моей заднице. На этот раз я не смогла сдержать крик. Звук застрял в моём горле, когда он вставил два пальца в мой рот.
— Думаю, вопрос, который ты должна задать себе, — сколько раз ты можешь кончить, прежде чем превратишься в оболочку от самой себя? Хм? — Его толчки были неумолимыми. Звук его члена, терзающего мои внутренности, затуманивал мой разум.
Он зажал мой клитор именно в тот момент, когда вонзился в мою шейку матки с жестокой силой, и я полностью потеряла контроль. Всё его тело застыло, когда мои бёдра подёргивались, преодолевая волны моего оргазма. Мои губы были плотно сжаты, а его ладонь крепко прижата к моему рту, чтобы стон не был таким громким, каким он должен был быть.
Мое тело обмякло в его объятиях, и истощение растеклось по моим конечностям. Моя киска была самой чувствительной, какой когда-либо была. Я хотела умолять его остановиться, но мой разум разваливался от удовольствия, а моё тело реагировало так, как никогда раньше.
