Это было здорово! Я так кричала, что едва не сорвала голос! Мы, наверное, тысячу раз обнялись.
– Мне надо вам кое-что сказать… – призналась Яна перед прощанием. – Помните Славу?.. – Еще бы мы не помнили! – Он подписался на меня в соцсетях. Сам как-то нашел.
Мы с Лерой переглянулись. Вот уж неожиданность. Лично я так и знала, что к этому все шло.
– А что, он в целом нормальный, – сказала я, улыбнувшись.
– Сомневаюсь, но банить пока не буду, – проговорила Яна таким голосом, что сразу сделалось понятно, что на самом деле она очень довольна.
– Ты нас, главное, не бань, – попросила Лера.
– И не надейтесь! – Яна снова обняла нас обеих за плечи. – Мы теперь вместе навсегда!
А я молчала. Глаза подозрительно щипало. Уезжать из лагеря не хотелось. А еще мне было жаль оставлять бело-рыжую Маркизу и Дакара… Я не сомневалась, что с ними все будет в порядке, о них позаботятся, но все равно переживала. Тяжело оставлять друзей. Наверное, тяжелее всего на свете.
Но у меня был один важный план, и я знала, что нужно обязательно его осуществить… А потом… потом я обязательно вернусь в «Вольный ветер».
Перед самым отъездом я снова сбегала на конюшню: погладить Маркизу и попрощаться с Дакаром. Кошка потерлась о мои ноги, а конь ткнулся мордой в плечо, и его огромные умные глаза смотрели на меня так, что я едва не разревелась, как маленькая. Мне кажется, они оба поняли, что я уезжаю. Мне очень не хотелось уезжать, но я пока, к сожалению, не могла остаться.
– Все будет хорошо, я тут до конца лета и прослежу, – пообещал мне Денис. Он и конюх Михаил Семенович тоже пришли сказать мне «до свиданья».
– Пишите мне, пожалуйста, про Дакара… И чешите почаще Маркизу, она это любит, – попросила я.
Денис улыбнулся:
– Обещаю.
Странно, но мы действительно подружились именно в тот момент, когда это перестало быть для меня важным.
– Не волнуйся, все с ним уже хорошо, – заверил Михаил Семенович. – И приезжай зимой. У нас есть и зимние смены. У нас вообще зимы мягкие, так что, считай, погреешься.
– Я постараюсь.
И я поглубже вдохнула аромат конюшни, ставший за это время каким-то родным. Как же мне будет недоставать его в городе! Хотя…
Эпилог
– Бегите, леди Маргарет! Спасайте отца, – сказал рыцарь, обнажая меч и выступая навстречу де Гийому.
«Беги, Маргарет!» – говорил отец в день нападения на замок. Она послушалась, и вот видит его таким – слабым, изможденным, непохожим на самого себя. Нет, бежать она не будет. Больше никогда не оставит тех, кто ей дорог.
– Нет, – произнесла девушка твердо. – Или мы уйдем все вместе, или останемся здесь.
Наверное, рыцарь хотел возразить, но де Гийом уже шел на него, ужасный и неотвратимый, как сама судьба. Глухо зазвенели, столкнувшись, мечи. Сталь встретила сталь, и обе руки оказались одинаково твердыми и сильными. Рыцари на миг отступили друг от друга, но тут же снова сошлись в яростной схватке. Это было завораживающее зрелище. Мечи постоянно сталкивались, бой кипел в полутьме, молчаливый и от этого еще более страшный. Маргарет, поддерживая отца, наблюдала за ним с замирающим сердцем. Вот меч де Гийома обрушился на голову их защитника, но рыцарь в последний миг все же успел уйти из-под удара. Мечи снова встретились. Леди Маргарет понимала, что время играет им не на пользу. Сейчас придут люди де Гийома, ведь разбойники не знают благородства и схватят их. Видимо, их защитник тоже осознавал это, потому что он с отчаянной яростью обрушился на врага, тот невольно отступил… И тут рыцарь вонзил меч в щель между латами де Гийома. Негодяй страшно вскрикнул и упал, заливая землю кровью, кажущейся в темноте совсем черной, словно он и впрямь был порождением самой тьмы.
– Сюда идут! Нужно уходить! Скорее! – послышался голос Тэмми, которая спешила к ним по двору.
Рыцарь поспешно подхватил отца леди Маргарет, и они поспешили к подземному ходу. А на той стороне уже ждали верные лошади, правда, теперь обоим пришлось нести двойную ношу, поскольку беглецов было четверо. Рыцарь и отец леди Маргарет ехали на вороном коне, Голубка несла Маргарет и Тэмми, но мчались они так быстро, как никогда в жизни. Зло было повержено, добро торжествовало, и не важно, умер де Гийом или только ранен, но он уже проиграл.
Леди Маргарет неслась галопом, свободная и счастливая, а над ее головой сияли огромные звезды…
* * *
«Леди Маргарет неслась галопом, свободная и счастливая, а над ее головой сияли огромные звезды…» – написала я и захлопнула ноутбук.
Время приближалось к десяти, и нужно было ложиться спать, тем более завтра предстоял очень особенный день – мама везла меня в приют для брошенных лошадей-компаньонов. Оказывается, и вправду существует такая конюшня, где содержатся старые и больные лошади, нуждающиеся в помощи. Я договорилась, что стану помогать там раз в неделю, по субботам. Помню, когда вернулась из лагеря и сказала об этом желании маме, она решила, что я совсем сошла с ума, и долго пыталась меня отговорить. Я и сама прекрасно понимала, что это очень тяжелая, и не только в физическом плане работа, но знала и то, что хочу этим заниматься. Трудности меня не пугали. И мама в конце концов сдалась, только отложила все до сентября. Видимо, на случай, если я передумаю. А я не передумала. Эта мечта появилась у меня, когда я ухаживала за Дакаром. Он, кстати, уже полностью восстановился, я слежу за новостями лагеря. Кто-то помогает на конюшне ради бесплатных поездок, но мне не столько важно ездить, сколько быть нужной и просто общаться с лошадьми, показывать им, что их любят, что они не одни. Это главное для каждого живого существа. Как-то оказалось, что и грязь, и тяжесть – не самое страшное. Гораздо страшнее – равнодушие, эгоизм и грубость. Теперь я знаю это точно.
Николь говорит, что я очень изменилась, хотя мы с ней по-прежнему много смеемся и болтаем. Просто у меня появились и другие интересы, но я по-прежнему надеюсь, что моя лучшая подруга поймет меня и поддержит. А вообще, у меня теперь много новых друзей – Яна, Лера, Тамара… и даже Денис, с которым мы теперь иногда переписываемся просто как друзья.
Еще думая о завтрашнем дне, я сходила в душ, почистила зубы и заглянула в комнату, где мама с папой смотрели какой-то фильм.
– Уже ложишься? – удивилась мама. – Что-то рано.
– Мам, ты не забыла? Насчет завтрашнего? – с тревогой уточнила
