и наушника-передатчика, который она предусмотрительно спрятала в лифчике перед своей поимкой.
Смартфон же теперь хранился где-то в одном из многочисленных карманов военных брюк Цербера. Или в жилетке, нашпигованной патронами. Эх, знать бы точно, куда он его засунул…
Она ведь действительно блефовала, когда заявила, что компромат уже у её начальства. Ни черта. Все фото хранились в закодированной галерее, и чтобы отправить их, ей было просто необходимо добраться до гаджета.
– Холли! – нетерпеливо пнули её, вынуждая перестать сверлить взглядом лысый затылок.
– А? Что?
– У тебя есть дочь.
– У нас есть дочь.
– Точно у нас?
Иронии Паркер не оценила.
– Вспомни ночь после кражи бриллианта, и сомнения отпадут.
О, да. Дилан помнил ту ночь.
– И рассказать мне об этом ты, конечно, не собиралась?
Та, вновь уставившись на Цербера, неопределённо пожала плечами. Что вывело из себя Крейга окончательно.
– Женщина, да что с тобой не так? – взорвался он, хорошенько тряхнув её словно куклу. – Как можно хотя бы просто предположить мысль, что я не имею права знать о том, что где-то растёт мой ребёнок?
– По той же причине, по которой исчезла в своё время сама. Не могла рассказать. Мне запретили.
– Запретили? Что значит, запретили? Кто?
Ответ был дан не сразу. Неохотный, зато честный.
– Те, на кого я работаю. Думаешь, им нравилось, что я тогда связалась с тобой? – горько усмехнулась Холли. – Завербовав и натаскав, своих марионеток они уже не отпускают, а тут я пришла к ним и заявила, что хочу выйти из игры. Прикинь, как они психанули? Обстроили всё так, что мне пришлось спешно покинуть Лондон. Бросить тебя. Чтобы ты не оказался под ударом за связь со мной. А я… слишком поздно это поняла.
Крейг слушал, едва ли не затаив дыхание. Впервые с ним делились хоть какими-то подробностями той стороны своей жизни, о которой никто ничего не знал.
– Я думал, ты сама по себе… – не зная, что ещё ответить, признался Дилан и по одному только виду собеседницы понял, что сморозил полную чушь.
– Половина афер не смогла бы состояться без посторонней помощи. Я не принижаю своих заслуг, но всё же помощь в таких делах всегда не лишняя.
– И это им нужны сокровища, а не тебе, да?
Паркер растерянно закусила губу.
– Я не солгала, когда говорила, что хочу уйти в отставку. Это дело должно стать последним. Они дали слово, что отпустят меня.
– И им можно верить?
– Нет, но другого выхода всё равно нет.
Дилан с тоской разглядывал Холли. Слишком сложно. Всё это слишком сложно. Впрочем, он прекрасно понимал, на что шёл, когда решил связаться с ней. Но ребёнок… дочь…
– Как её зовут?
– Микаэла.
– И она не знает обо мне, да?
Ответ его удивил.
– Знает.
– Знает?
– Любит рассматривать твои фотографии, – на губах Паркер мелькнула улыбка. – Она умница и понимает, что пока я не могу вас познакомить. Но очень хочет тебя увидеть.
Перебор. Вот теперь точно перебор.
– Бред какой-то, всё это. Полный бред, – устало потёр занывшую переносицу Дилан. – И что, за столько лет нельзя было дать хоть какой-то знак? Ну не знаю… написать сообщение? Позвонить? Отправить письмо? – тон постепенно повышался и под конец уже готов был сорваться на крик. – Упомянуть, в конце концов, в разговоре: мол, здрасти-приехали, а ты знаешь, что у тебя есть дочурка?
– Я не знала, как ты отреагируешь. Боялась.
– Боялась? – едва подавив рвущийся наружу истерический смех, Крейг саркастично кивнул Саймону. – Нет, ты это слышал? Она боялась.
– Эгей, не-не. Вот меня приплетать не надо, – категорично замотал головой тот, залпом осушая очередной бокал. – Сами разбирайтесь. И если забыли, я напомню: мы сейчас пушечное мясо, которое в скором времени будет утилизировано. Вы бы для начала решили эту проблему, а потом уже между собой разборки устраивали.
Правота в его словах, несомненно, присутствовала, вот только шестерёнки механизма уже запустились. И остановить их было невозможно.
Дилан подскочил с дивана. Сдерживать эмоции больше не получалось, а клокочущее внутри негодование требовало срочного выплеска.
– Боялась она! Речь ведь не о домашнем питомце, тупая твоя голова. Речь о живом человеке! Ребёнке! Почему она должна отдуваться за глупости, совершённые непутёвой мамашей? Чем она-то это заслужила?
Холли тоже подорвалась с места.
– Если ты не понял: всё, что я сейчас делаю – делаю ради неё. Поэтому и хочу покончить со всем. Я устала оглядываться и бояться, что с ней может что-то случиться. Или что она, не дай бог, может пойти по моим стопам. Я желаю для неё нормального будущего… И да, боялась. Не знала, как ты воспримешь… Не поверишь, но предпочтительней жить с верой, что когда-то у нас всё же сможет получиться нормальная семья. Потому что, да будет тебе известно, я до сих пор тебя л…
Не договорив, она осеклась на полуслове, запоздало поняв, что сболтнула лишнего. Не Дилану, а посторонним слушателям, что собрались на этом гидросамолёте.
Ладно Саймон, но вот Висконти совсем ни к чему слышать таких откровений. Подобные вещи и правда лучше выяснять тет-а-тет, вот только будет ли у них такая возможность?
Протяжно завыв, Паркер рухнула обратно на диван, отобрав у Саймона шампанское.
– Во что ты меня втянула… – в сердцах вырвалось из Дилана, но уже более спокойно. Вспышка гнева благополучно пошла на спад. – Жил ведь спокойно и жил.
Нет, это звучало не как упрёк. Лишь грустная констатация факта. И Холли это чувствовала.
– И умер бы от скуки.
– Да, наверное.
Воцарившаяся на следующие несколько минут тишина прерывалась лишь звоном бокалов и копошащимся возле бара Саймоном, который чувствовал себя сейчас максимально третьим лишним.
Настолько, что готов был составить компанию даже самому Висконти, лишь бы только оказаться подальше от чокнутой парочки. А то удумали тут, понимаешь ли!
– Это всё, что ты можешь сказать? – Холли не выдержала первой.
– А что ты хочешь услышать? – криво усмехнулся Крейг. – Хочу ли я пытаться снова?
– При условии, если нам представится такой шанс.
– Разумеется. Твоё же начальство не одобряет романтических связей у подчинённых.
– Говоришь так, словно от меня что-то зависит.
– Ещё как зависит. Как ты вообще оказалась у них?
– Это неважно.
Ну вот, она опять за старое!
– И как можно строить отношения с тем, кто даже не пытается тебе довериться?
– Дело не в доверии. Скорее уж в стыде. Поверь, гордиться нечем. Обычная подростковая глупость. Юной девочке, выросшей без матери, хотелось большего. Хотелось уехать из своего захолустья. Хотелось, чтобы её заметили… И её заметили.
– Довольна тем, что получила?
Холли
